Я не успел убедить! Часто, взбираясь на лесенку, Где мой редактор живет, Слышал я грозную песенку, Вот вам ее перевод: «Из уваженья к читателю, Из уваженья к себе, Нет снисхожденья к издателю — Гибель, несчастный, тебе!..» — «Но не хочу я погибели (Я ему). Друг-нигилист! Лучше хотел бы я прибыли». Он же пускается в свист. Выслушав эти нелепости, Я от него убегал И по мосткам против крепости Обыкновенно гулял. Там я бродил в меланхолии, Там я любил размышлять, Что не могу уже более «Аргуса» я издавать. Чин мой оставя в забвении И не щадя седины, Эти великие гении Снять с меня рады штаны! Лучше идти в переписчики, Чем убиваться в наклад. Бросишь изданье — подписчики Скажут: дай деньги назад! Что же мне делать, несчастному? Благо, хоть совесть чиста: Либерализму опасному В сети попал я спроста… Так по мосткам против крепости Я в размышленьи гулял. Полный нежданной свирепости, Лед на мостки набежал. С треском они расскочилися, Нас по Неве понесло; Все пешеходы смутилися, Каждому плохо пришло! Словно близ дома питейного, Крики носились кругом. Смотрим — нет моста Литейного! Весь разнесло его льдом. Вот, погоняемый льдинами, Мчится на нас плашкоут, Ропот прошел меж мужчинами, Женщины волосы рвут! Тут человек либерального Образа мыслей, и тот Звал на защиту квартального… Я лишь был хладен как лед! Что тут борьба со стихиею, Если подорван кредит, Если над собственной выею Меч дамоклесов висит?.. Общее было смятение, Я же на льдине стоял И умолял провидение, Чтоб запретили журнал… Вышло б судеб покровительство! Честь бы и деньги я спас, Но не умеет правительство В пору быть строгим у нас… Нет, не оттуда желанное Мне избавленье пришло — Чудо свершилось нежданное: На небе стало светло, Вижу, на льдине сверкающей… Вижу, является вдруг Мертвые души скупающий Чичиков! «Здравствуй, мой друг! Ты приищи покупателя!» — Он прокричал — и исчез!.. Благословляя создателя, Мокрый, я на берег влез… Всю эту бурю ужасную Век сохраню я в душе — Мысль получивши прекрасную, Я же теперь в барыше! Нет рокового издания! Самая мысль о нем — прочь!.. Поздно, в трактире «Германия», В ту же ужасную ночь, Греясь, сушась, за бутылкою Сбыл я подписчиков, сбыл, Сбыл их совсем — с пересылкою, Сбыл — и барыш получил!.. Словно змеею укушенный, Впрочем, легок и счастлив, Я убежал из Конюшенной, Этот пассаж совершив. Чудилось мне, что нахальные Мчатся подписчики вслед,
