Сцены из лирической комедии «Медвежья охота»*
Действие первое Сцена третья Зимняя картина. Равнина, занесенная снегом, кое-где деревья, пни, кустарник; впереди сплошной лес. По направлению к лесу, без дороги, кто на лыжах, кто на четвереньках, кто барахтаясь по пояс в снегу, тянется вереница загонщиков, человек сто: мужики, отставные солдаты, бабы, девки, мальчики и девочки. Каждый и каждая с дубинкою; у некоторых мужиков ружья. За народом САВЕЛИЙ, окладчик, продавший медведя и распоряжающийся охотою. По дороге, протоптываемой народом, пробираются, часто спотыкаясь, господа охотники. Впереди KНЯЗЬ ВОЕХОТСКИЙ, старик лет 65-ти, сановник, за ним БАРОН ФОН ДЕР ГРЕБЕН, нечто вроде посланника, важная надменная фигура, лет 50. Он изредка переговаривается с Воехотским, но оба они более заняты трудным процессом ходьбы. За ними МИША, плотный, полнолицый господин, лет 45, действительный статский советник, служит; здоров до избытка, шутник и хохотун; рядом с ним ПАЛЬЦОВ, господин лет 50-ти, не служил и не служит. Они горячо разговаривают.
Миша и Пальцов продолжают прежде начатый разговор.
Пальцов
…Что ты ни говори, претит душе моей Тот круг, где мы с тобою бродим: Двух-трех порядочных людей На сотню франтов в нем находим. А что такое русский франт? Всё совершенствуется в свете, А у него единственный талант, Единственный прогресс — в жилете. Вино, рысак, лоретка — тут он весь И с внутренним и с внешним миром. Его тщеславие вращается доднесь Между конюшней и трактиром. Программа жалкая его — Не делать ровно ничего, Считая глупостью и ложью Всё, кроме светской суеты; Гнушаться чернью, быть на «ты» Со всею именитой молодежью; За недостатком гордости в душе, Являть ее в своей осанке; Дрожать для дела на гроше И тысячи бросать какой-нибудь цыганке; Знать наизусть Елен и Клеопатр, Наехавших из Франции в Россию, Ходить в Михайловский театр И презирать — Александрию. Французским jeunes premiers в манерах подражать, Искусно на коньках кататься, На скачках призы получать И каждый вечер напиваться В трактирах и в других домах, С отличной стороны известных, Или в милютиных рядах, За лавками, в конурах тесных, Где царствует обычай вековой Не мыть полов, салфеток, стклянок, Куда влекут они с собой И чопорных, брезгливых парижанок, Чтобы в разгаре кутежа, В угоду пристающим спьяна, Есть устрицы с железного ножа И пить вино из грязного стакана! В одном прогресс являет он — Наш милый франт — что всё мельчает, Лет в двадцать волосы теряет, Тщедушен, ростом умален И слабосилием наказан. Стаканом можно каждого споить И каждого не трудно удавить На узкой ленточке, которой он повязан! Миша
Ты метко франтов очертил. Пальцов
