русской женщины, удрученной горем <…> к русским женщинам из высшего класса, которых сблизило с народом внезапно постигшее их несчастье», Миллер, однако, тоже находит в поэме черты «преувеличения» и «аффектации», ссылаясь на сцену, в которой старик Волконский угрожает дочери проклятием, и на сцену целования оков (см.:
Но в противовес враждебным голосам звучат, хотя и сдерживаемые цензурой, голоса прогрессивно настроенных читателей и критиков, протестующих против ложного толкования поэмы, умаления ее исторического и литературного значения. Так, И. А. Кущевский в статье, посвященной «Княгине М. Н. Волконской» и подписанной псевдонимом «Новый критик», опровергает мнение о том, что успех Некрасова держится на тенденциозности. «Кто ныне из наших стихотворцев не тенденциозен? — спрашивает Кущевский. — Минаев тенденциозен, Буренин тенденциозен, Омулевский тенденциозен, Плещеев тенденциозен… Они даже, пожалуй, будут тенденциознее г. Некрасова, так как за недостатком поэтических образов им постоянно приходится перекладывать в стихи передовые статьи либеральных газет…». Успех Некрасова критик объясняет «могучей силой» поэтического дарования. Отмечая некоторые фактические неточности (он ошибочно, как видно из «Записок», считает, что Волконская не могла проезжать Алтай, что «серебрянка» шла из Барнаула, а не из Нерчинска), автор статьи дает в общем восторженный отзыв о поэме «Княгиня М. Н. Волконская»: «В первой книжке „Отечественных записок“ напечатана поэма г. Некрасова „Русские женщины“, уже вовсе не имеющая никакой претензии на тенденциозность. Это превосходный поэтический и простой рассказ бабушки внукам о великих подвигах своей жизни» (Новости, 1873, 7 февр., № 38). С положительным отзывом о поэме выступает А. С. Суворин, начинавший свою журнальную деятельность в конце 1860-начале 1870-х гт. как более или менее прогрессивный критик. Он возражает против статьи Буренина в «С.-Петербургских ведомостях», объясняя причину преднамеренной враждебности автора его личными счетами с «Отечественными записками», в которых была напечатана поэма Некрасова. Суворин находит в поэме слабые стороны — некоторую растянутость, порой вялый стих, но считает, что они «исчезают совершенно в стройной гармоничности целого». Княгиню Волконскую он характеризует как «сильную женщину», которой «нужен был высокий идеал, и вот она нашла его в этом мученике и борце». Образ ее, нарисованный Некрасовым, он называет «грандиозным образом созревшей под ударами судьбы женщины». Особо отмечает критик глубоко лирические строки о народе. «За эти строки, — пишет он, — поэту отпустятся все его ошибки и заблуждения, — кто умеет так глубоко чувствовать, тот никогда не умрет в благодарной памяти потомства» (НВ, 1873, 6 февр., № 37; псевдоним — А. С). Наиболее обстоятельную и серьезную статью посвятил декабристским поэмам Некрасова А. М. Скабичевский, сторонник народнической идеологии, отстаивавший в критике принципы реализма, система исторических воззрений которого отличалась, однако, эклектизмом. Статья Скабичевского о «Русских женщинах» является одной из лучших его статей. В ней нашли отражение взгляды на поэму передовых революционных кругов, к которым в эти годы был близок Скабичевский. За последние десять лет, по мнению Скабичевского, не было ни одного произведения, которое бы произвело на публику более сильное впечатление, чем «Русские женщины» Некрасова. Критик отмечает классически строгую художественность поэм. Причину успеха Некрасова он видит в том, что предмет его произведения «оказался столь близким и дорогим душе художника, что всецело завладел им, возбудил его творчество до высшего напряжения и заставил ого забыть все остальное, побочное…». И далее, объясняя художественное своеобразие и органичность поэм Некрасова, критик пишет: «Цель поэм г. Некрасова заключается в том, чтобы выставить в наиболее ярком свете героизм тех наших доблестных соотечественниц 20-х годов, которые, покидая весь комфорт роскошной жизни, все прелести и приманки большого света, отправлялись за своими мужьями разделять их суровую каторжную казематную жизнь в далеких и глубоких снегах Сибири. И поэмы с такой исключительностью направлены к этой цели, что не найдете вы в них ни одной черты, ни одного стиха, которые <…:> отвлекали бы от главной цели поэм куда-нибудь совсем в сторону». Но правильно характеризуя «Княгиню Трубецкую» и «Княгиню М. Н. Волконскую» как поэмы героического жанра, Скабичевский допускает ошибку, не замечая в их стиле бытовых элементов. Особенно ценным является замечание критика об установлении в поэмах Некрасова преемственной связи между двумя революционными поколениями, выраженное, однако, таким образом, что оставляло возможность его ложного истолкования как обвинения Некрасова в антиисторизме: «…героини его мыслят, говорят и действуют совершенно подобно тому, как бы стали мыслить, говорить и действовать лучшие и образованнейшие женщины того же круга в наше время». Он высказывает затем верное соображение о том, что причина такой актуальности образов некрасовских героинь кроется в том, что поэт старался отобразить основные, лучшие черты декабристок, оставляя в тени второстепенные и слабые; «…было бы величайшею художественной ошибкою, — пишет критик, — и чистейшим абсурдом в виде сентиментально-экзальтированных, безумно- расточительных и детски-непрактичных барынь изобразить вдруг доблестных жен декабристов»
Передовая революционная молодежь, которой Некрасов адресовал свою поэму, восторженно встретила новое произведение своего учителя. Об этом свидетельствует ряд воспоминаний семидесятников и семидесятниц. Одна из революционно настроенных современниц Некрасова А. Г. Степанова-Бородина рассказывает в своих воспоминаниях о том, как под влиянием нападок враждебной критики поэт стал недооценивать свою поэму. «Лучше всех я понимаю, — говорил он своей собеседнице, — что не совладал с таким чудным сюжетом, как „Русские женщины“, и что я хотел сказать многое, но у меня не вышло». Бородина горячо возразила поэту: «Не говорите никогда так при мне о „Русских женщинах“, Николай Алексеевич, мне больно слышать, как вы клевещете на себя. Нет, по-моему, тот истинный поэт, у кого вылились такие дивные строки!..». И она продекламировала отрывок из поэмы, в котором изображается встреча княгини Волконской с мужем в руднике. «Я кончила, захлебываясь от слез…», — пишет Бородина. Некрасов протянул к ней обе руки и воскликнул: «Нет, вы правы, пока мои стихи будут вызывать такие чувства у людей, они будут истинной поэзией» (ЛН, т. 49–50, с. 587–588).
Л. Дейч, известный участник революционного движения 1870- 1880-х гг., впоследствии член группы «Освобождение труда», в своей статье «Н. А. Некрасов и семидесятники», написанной в 1921 г., рассказывает о влиянии Некрасова на молодое поколение 1870-х гг., заронившем в них первые семена сознания необходимости активной борьбы, подготовившем их к восприятию Чернышевского, Добролюбова, Лаврова, Лассаля, Маркса. Особо выделяя проблему «Некрасов и женский вопрос», Дейч подчеркивал, что поэт не ограничился изображением страданий женщины; он указал, как ей выйти из несчастного положения. «Среди поэтов, — пишет Дейч, — Некрасов в этом вопросе занимает одно из первых, если не самое видное место: его изображение „русских женщин“ местами доходит до настоящего апофеоза. Достаточно указать на его поэму, посвященную женам декабристов или осужденным по процессу 50-ти (в 1877 г.). <…> Некрасову поэтому в особенности многим обязано современное поколение; его муза немало поспособствовала развитию того движения, благодаря которому наши женщины в умственном и политическом отношении почти сравнялись с мужчинами». Горячо возражает Дейч против умаления художественного значения поэмы «Русские женщины»: «Никто, конечно, не станет отрицать, что в стихах Некрасова нередко попадаются шероховатости. Так, Всеволод Гаршин высмеивал начало поэмы „Русские женщины“:
потому что „легок“ плохо рифмуется со словом „возок“. Но положительно нужно быть совершенно лишенным художественного чутья, чтобы на подобном основании утверждать, что эта поэма не художественна. Достаточно прочитать только несколько строф дальше, чтобы убедиться, до чего восхитительно это стихотворение <…> Чего же еще можно требовать от литературного произведения для признания его художественным, раз оно производят такое сильное впечатление на читателя, потрясает
