То саду без помещика! — Решили мужики. — Помещик прочно строился, Такую даль загадывал, А вот…» (Смеются шестеро, Седьмой повесил нос.) Вдруг с вышины откуда-то Как грянет песня! Головы Задрали мужики: Вкруг башни по балкончику Похаживал в подряснике Какой-то человек И пел… В вечернем воздухе, Как колокол серебряный, Гудел громовый бас… Гудел — и прямо за сердце Хватал он наших странников: Не русские слова, А горе в них такое же, Как в русской песне, слышалось, Без берегу, без дна. Такие звуки плавные, Рыдающие… «Умница, Какой мужчина там?» — Спросил Роман у женщины, Уже кормившей Митеньку Горяченькой ухой. «Певец Ново-Архангельский, Его из Малороссии Сманили господа. Свезти его в Италию Сулились, да уехали… А он бы рад-радехонек — Какая уж Италия! — Обратно в Конотоп. Ему здесь делать нечего… Собаки дом покинули (Озлилась круто женщина), Кому здесь дело есть? Да у него ни спереди, Ни сзади… кроме голосу…» «Зато уж голосок!» «Не то еще услышите, Как до утра пробудете: Отсюда версты три Есть дьякон… тоже с голосом… Так вот она затеяли По-своему здороваться На утренней заре. На башню как подымется Да рявкнет наш: „Здо-ро-во ли Жи-вешь, о-тец И-пат?“ Так стекла затрещат! А тот ему оттуда-то: „Здо-ро-во, наш со-ло-ву-шко! Жду вод-ку пить!“ — „И-ду!..“ „Иду“-то это в воздухе Час целый откликается… Такие жеребцы!..» Домой скотина гонится, Дорога запылилася, Запахло молоком. Вздохнула мать Митюхина: «Хоть бы одна коровушка На барский двор вошла!» — «Чу! песня за деревнею, Прощай, горюшка бедная! Идем встречать народ». Легко вздохнули странники: Им после дворни ноющей Красива показалася Здоровая, поющая Толпа жнецов и жниц, — Всё дело девки красили (Толпа без красных девушек Что рожь без васильков). «Путь добрый! А которая Матрена Тимофеевна?» «Что нужно, молодцы?» Матрена Тимофеевна Осанистая женщина, Широкая и плотная, Лет тридцати осьми.
