Возможно — сделано давно. В душе я трус какой-то жалкой: Мне честь, бесчестье — всё равно; Что б предо мною ни творили — Смотрю с безмыслием глупца: Вот правого приговорили, Вот оправдали подлеца; Молчу — полнейшая безгласность! Как будто нет во мне души! Над всем господствует опасность Хватить березовой лапши. Ну, словом, розочной науки Я всю исчерпал благодать. Зачем же старческие руки Тебе напрасно утруждать? Григорий
А всё побью. Но изложи сначала Причину — почему не принят? Триумвиратов
Наступил Век строгости какой-то небывалой… Да вот Харчин: уж как прилежен был! Он до того зазубривался часто, Что отливали мы его водой. И что ж? увы!.. Ну уж пускай бы нас-то: Нет, и его… пешком пошел домой… Бедняжка! как он трусил! как боялся! Отец сердит и беден. Что-то с ним? Я к Харчину душевно привязался: Всегда задумчив, болен, нелюдим, Боюсь, что он не выдержит печали. Калистратка (за сценой)
Вот батюшка… ах, братец!.. ты… Входят Калистратка и Харчин.
Григорий, Триумвиратов, Харчин, Калистратка.
Триумвиратов
Харчин! Откуда ты? Калистратка
Да вот они искали: Я встретил и привел… (Ласкается к брату.)
Харчин
Один теперь, один На целом свете! Батька рассердился И выгнал! Григорий
Благородный господин! Кто ты такой? Откуда появился? Xарчин
Кто я? злосчастный Константин Харчин! В последний раз узрев родную землю, Готовлюсь к смерти я… Да вот вам вся история моя, Когда вы знать ее хотите. Григорий
Внемлю.
