короткое время, — не без гордости сообщила Оливия. — Мама, кажется, даже немножко ревновала сначала, но потом смирилась с этими «послаблениями». Все-таки один раз в неделю можно слегка отпустить вожжи. Кроме того, в эти дни она отдыхала от хлопот по кухне…
Рональд молча внимал ей и выглядел довольно миролюбиво. Оливия расслабилась, но, как оказалось, зря.
— А ваша мать… Как она отнеслась к этой поездке?
— Мама, она… В общем, она не знает, что я отправилась сюда.
— Вот как?
— Она думает, что я путешествую по Европе.
— А почему вы не поставили ее в известность? — Рональд говорил довольно непринужденно, но Оливия почему-то была уверена, что его ощущения далеки от тех, что он демонстрировал, а настроен он весьма и весьма скептически…
— Не хотела ее волновать. После того как — Она запнулась, поняв, что чуть не проговорилась о своем несостоявшемся замужестве. — В общем, на маму и так свалилось много переживаний. Мне кажется, она не слишком бы воодушевилась, если бы узнала, куда я собралась.
— Почему?
— Как я поняла, у нее остались не слишком приятные воспоминания о первом замужестве. Мама не слишком любит об этом говорить. — Оливия не заметила холода в глазах Рональда, потому что снова мысленно переживала сцену, когда она пыталась выведать подробности о своем настоящем отце, а Джил покраснела и закричала — Оливия впервые видела свою мать в таком состоянии! — что она не желает говорить об этом. — Так что мне пришлось пойти на маленькую хитрость и утаить кое-что, — невесело закончила она.
— Удивительно, что вы вообще решились приехать.
— Вы говорите точно так же, как мой сводный брат Эштон.
— И что, я не прав?
— Я посчитала это важным и приехала… тем более что была уверена, что здесь мне ничто не угрожает…
— Угрожает?..
— Я ехала в другую страну, одна. Вам не кажется, что это достаточный повод, чтобы озаботиться собственной безопасностью?
— И раз вы приехали, значит, были в этой безопасности уверены…
— Вы ведь не думаете, что я совершенно безответственный человек и способна броситься в неизвестность, как в омут? Джэсон навел кое-какие справки и только потом дал согласие на эту поездку.
— Похоже, ваш отчим всегда говорит последнее слово. — Оливия только кивнула, нисколько не погрешив против истины. Она всегда прислушивалась к советам Джэсона.
— И что он узнал? Что у Патрика нет проблем с законом и у него отличная репутация?
— Вроде того.
Оливии вдруг перестала нравиться тема этого разговора. Она стала убирать со стола, давая понять, что данная тема себя исчерпала. К счастью, Рональд вопросов задавать больше не стал.
— Хотите мате? — спросила Оливия, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
— Нет. — Рональд стряхнул с себя задумчивость, в которой пребывал несколько последних минут. — Спасибо за прекрасный обед, но нам пора…
Оливия решила, что ослышалась.
— Я провожу вас.
— Нет, сеньорита, я сказал, что нам пора.
— Я не понимаю, — призналась она. — Вы же сами сказали, что с посещениями Патрика нужно повременить.
— Вы пока поживете в моем доме.
— Вы шутите, — убежденно сказала Оливия.
— Нисколько. На сборы у вас двадцать минут. Я и так тут задержался.
— Я никуда с вами не поеду! — как можно тверже заявила она.
— Вы поедете, сеньорита.
Через полчаса она сидела на лошади, которая нервно переступала ногами, а взрыв праведного негодования Оливии сдерживал только Карлос, который посоветовал ей быть разумной и не перечить сеньору Дарреллу, который лучше знает, что делать. Черта с два он знает лучше! Почему ею распоряжаются, как вещью?!
— Вы готовы, сеньорита?
Ответом был ее яростный взгляд, который Рональд прокомментировал вполголоса:
— Готова, — и понукнул лошадь.
Ехать пришлось довольно долго, и эта поездка не шла ни в какое сравнение с краткими прогулками, которые они совершали к пастбищам с Карлосом. Через час у нее заныла спина, потом копчик, а потом и все остальное.
— Долго еще ехать?! — крикнула Оливия в спину Даррелла.
Он оглянулся, придержал лошадь и поехал рядом с Оливией.
— Устали, сеньорита?
Оливия уже хотела сказать, куда он может отправиться со своим напускным сочувствием и замашками самца-шовиниста, но в последний момент сдержалась.
— Я целый день на ногах, и еще эта незапланированная поездка…
— Мы прибудем минут через двадцать. Эстансия уже видна.
Из-за ветра глаза Оливии слезились, и она ничего не смогла разглядеть. Но минут через десять она уже смогла различить большой дом, а еще через пятнадцать они въехали на огромный — гораздо больше, чем на ранчо Патрика, — двор. Дом тоже был гораздо больше. Пока Оливия глазела по сторонам, Рональд спешился и почти стащил с лошади Оливию, хотя она его об этом не просила.
— Я отведу лошадей в конюшню, а вы проходите в дом.
Она послушно отправилась в указанном направлении, чувствуя себя совершенно обессиленной.
Огромный дом был слишкбм тих. Оливия прошла на кухню, где царила чистота и тоже никого не было. Кухня — это сердце ранчо, потому что приходится постоянно готовить для многочисленных работников и домочадцев, это Оливия уже знала, но здесь все было явно не так. Холодная плита и тишина, словно дом покинут обитателями. Оливия присела на стул и стала ждать Рональда и его пояснений.
Едва слышно скрипнула дверь.
— Сеньорита Стюарт?
— Я здесь, на кухне, — отозвалась она и, едва Рональд появился в дверном проеме, спросила: — Почему здесь никого нет?
— Лаура, моя экономка, приедет завтра утром.
— Вы хотите сказать, что мы здесь одни?
Она получила в ответ хмурый взгляд.
— Уверяю вас, вы в безопасности, так что хватит думать о глупостях. Поднимайтесь, я покажу вашу комнату.
— Нет, я…
Рональд молча шагнул к ней, поднял со стула и потащил за собой. Его недовольный вид лучше всяких слов говорил о том, что запасы его ангельского терпения подходят к концу и никаких истерик он не потерпит. Рональд почти втолкнул Оливию в комнату на втором этаже и захлопнул дверь.
10
После того как ее ярость слегка поутихла, Оливия была вынуждена признаться, что Рональд отвел ей
