— Я хотел сказать, что вы еще и замечательно готовите, несмотря на то, что городская. Спокойной ночи, сеньорита Ливи.
Льстец, подумала она, закрывая дверь. Льстец и подхалим, но меня этим не проймешь… Оливия улыбнулась, вспомнив, как Карлос, обедавший на кухне, сначала осторожно понюхал, а потом еще осторожнее попробовал ее стряпню. Она даже затаила дыхание, ожидая приговора. А Карлос так быстро заработал ложкой, что у Оливии исчезли все сомнения и вырвался облегченный вздох.
Утром Оливия проснулась рано и спустилась вниз. В доме было тихо. Вчера вечером она тщательно продумала ситуацию, все взвесила и решила, что терять ей нечего и поэтому можно применить маленькую женскую хитрость для усмирения больших мужчин… Теперь следовало приступить к ее осуществлению. Когда Карлос по своей привычке ворвался на кухню, едва не сорвав дверь с петель, завтрак уже был готов. Ничто так не умиротворяет мужчин, как горы еды, — Оливия получила окончательное подтверждение этой истины и больше никогда в жизни не подвергнет ее сомнению. Карлос превратился в желе. Стоило Оливии намекнуть, что ей нужно поговорить с Дарреллом, как блаженно улыбающийся Карлос тут же ответил, что после завтрака немедленно попытается с ним связаться.
Однако на этом все и кончилось: ее маленькая хитрость не сработала. Оливия еще не закончила мыть посуду, как Карлос снова объявился.
— Я звонил Дарреллу. Сеньор обещал перезвонить, как только сможет. Сейчас он очень занят. А пока мне нужна ваша помощь…
— Опять?!
— Нужно проверить, как идут дела на нескольких пастбищах. Мы поедем на лошадях и вернемся через пару часов, чтобы вы успели приготовить обед. Сеньорита умеет ездить верхом? — запоздало поинтересовался он.
Оливия уже хотела злорадно солгать, что нет, не умеет, но потом поняла, что Карлос вряд ли оставит ее в покое и тут же придумает другое, не менее «увлекательное» занятие. К тому же Оливия давно не ездила верхом, и предложение Карлоса прозвучало довольно заманчиво.
— Ты даже не представляешь, сколько всего умеет сеньорита… — Оливия сопроводила свой ответ тяжелым вздохом, и Карлос расплылся в улыбке.
8
Рональд Даррелл ехал на ранчо Патрика О'Хара, и его одолевали невеселые мысли. Ему нужно было увезти дочь Патрика Оливию в свой дом, но он не знал, как это сделать, чтобы было поменьше шума. В целях ее собственной безопасности Оливия Стюарт должна быть под присмотром. Под его личным неусыпным присмотром, но ему не слишком импонировало это решение. Конечно, она весьма привлекательная, но это всего лишь оболочка. Внутри она вздорная, истеричная, неуравновешенная, лживая, изворотливая…
Рональд поморщился. Перечислять можно до бесконечности, но это ничего не меняет. Еще его беспокоило слишком долгое молчание Карлоса. Он предупредил, чтобы в случае осложнений Карлос сразу поставил его в известность. Видимо, осложнений не возникло, но Рональд даже предположить не мог, каким образом Карлос справляется с ситуацией. Если только он не привязал эту девицу к кровати и не заткнул ей рот кляпом. Что ж, Карлос не страдал комплексами и вполне мог решиться еще и не на такие меры. Рональд въехал во двор и уловил краем глаза стремительно двигающееся сбоку цветное пятно. Он повернул голову и замер от неожиданности, дернув лошадь за уздечку. Послушная кобыла остановилась как вкопанная, и Рональд едва не вылетел из седла.
Оливия Стюарт, в тесных бледно-голубых джинсах и клетчатой рубашке с закатанными рукавами, стремительно летела по двору к амбару. Светлые волнистые волосы порядком растрепались, так что ее изящная головка походила на распушившийся одуванчик. Она не могла бы выглядеть привлекательнее, даже если бы только вышла из дверей салона красоты. Даррелл с раздражением отбросил эту мысль…
— Добрый день, сеньорита Стюарт! — прокричал он, когда Оливия маленьким торнадо проносилась мимо, не обращая на него никакого внимания.
Она тут же сбилась с шага и застыла, растерянно оглянувшись.
Добрый день, сеньорита Стюарт… Оливия не поверила собственным ушам и резко вскинула голову. Даррелл собственной персоной! И с опозданием на три дня! Она зачарованно наблюдала, как он ловко спешивается с лошади, привязывает ее к огромной слеге и идет к ней. Ей показалось, что Даррелл еще более огромен, чем она помнила, а его черные волосы на солнце отливают синевой, как воронье крыло. Впрочем, вот это уже явные издержки разбушевавшегося воображения.
— Вы? — Оливия похлопала ресницами, будто донельзя удивленная его визитом. — Какой сюрприз, мистер Даррелл!
— Неужели? Я вижу, вы чертовски рады меня видеть! — Его глаза опасно сверкнули, и на этот раз каменного выражения на его лице не было и в помине. Это немного охладило Оливию, но не настолько, чтобы она забыла о том, как Даррелл ее подставил.
— Что привело вас сюда, на это забытое ранчо? — приторно пропела она, сверкая глазами почти так же яростно, как и он.
Даррелл быстро понял, куда она клонит, и насупился.
— Мне было не до вас…
— Я понимаю… — еще более приторным голосом проговорила она. — Ах, эти ваши важные мужские заботы… Но ведь вы обещали позвонить… И не позвонили!
Даррелл окинул взглядом всю ее маленькую ладную фигурку, задержал взгляд на напряженном лице со сверкающими глазами.
— Сеньорита Стюарт…
— Да?..
— Извините.
Ее руки опустились и повисли вдоль тела. После взрыва справедливого негодования, Оливия обмякла и выглядела почти усталой. Он заметил под ее глазами синие тени. Не то чтобы это было сильно заметно, но все же они были. Неожиданно Рональд почувствовал, как внутри него поднялась теплая волна, а сердце предательски дрогнуло. Точно так же, как когда он впервые увидел Оливию. Рональд попытался загнать эти ненужные эмоции подальше, и у него это получилось. Наверное, потому что он всегда так поступал и привык жить без этих бередящих душу и лишающих покоя переживаний.
— Как себя чувствует Патрик? — спросила Оливия, поднимая на него неправдоподобно синие глаза.
«Это чувство», которое для Рональда не имело названия, снова упрямо вынырнуло из глубины, куда он минуту назад загнал его, и сердце снова пропустило удар. Это все потому, что она так похожа на Патрика, так чертовски красива и выглядит сейчас беспомощной и уязвимой… Черт ее побери! Тут он вконец разозлился на себя и на нее за то, что она такая, и грубо буркнул:
— Ему уже лучше.
Лицо Оливии застыло.
— Я рада. Вы сказали ему о моем приезде?
— Еще нет, — солгал он.
— Но почему?
— Вы забываете о его больном сердце. Я думаю, как сообщить ему, чтобы избежать ненужных волнений. Так что имейте терпение.
— Оно стремительно истощается.
— Что-то слишком быстро оно у вас истощается.
— Почему вы так ненавидите меня?
Рональд запнулся, а потом выдавил:
— Я вовсе не ненавижу вас. Просто сейчас не лучший в моей жизни период.
И меня угораздило попасться ему на пути именно в этот период, подумала Оливия. И все же
