она.
— Сеньорита, у меня очень мало времени, чтобы тратить его на разговоры, — проскрежетал Карлос, давая понять, что ему наплевать на все вышесказанное и он уже все решил. А уж как он решил, так и будет.
— Может быть, начнем завтра? — слабым голосом предложила Оливия, вознамерившаяся ночью сбежать в аэропорт.
— Нет, сегодня! — Карлос насупился, и она быстро закивала.
Когда они вышли из дома через заднюю дверь, Оливия взвизгнула и мертвой хваткой вцепилась в Карлоса.
— Кто это? — Она трясущейся рукой указала на сидящую у крыльца собаку размером с теленка.
— Это Шип, Он вас не тронет, — ответил Карлос спокойно.
— Шип, хорошая собака… — залебезила Оливия.
Псина не ответила, но и не проявила агрессии. Оливия смотрела на собаку, собака в свою очередь — на нее.
— Пойдемте, — нетерпеливо позвал Карлос, и Оливия нерешительно шагнула со ступени. Собака посторонилась и пошла сзади.
Угораздило же меня приехать! — ругала себя Оливия, плетясь за Карлосом. Но ведь не может быть, чтобы он говорил серьезно! Да я в жизни ничего глупее не слышала! Я и сельское хозяйство — две несовместимые вещи. Вода и огонь имеют больше общего, чем Оливия Стюарт и хозяйственные вопросы, которые ей предложено решить! Мало того, что она совершенно ничего не смыслит в управлении ранчо, она еще не имеет никакого права тут распоряжаться, а значит, ее решения не будут иметь законной силы…
— Сюда, сеньорита! — Карлос пропустил ее в маленькую комнатушку, в которой на стульях вдоль стены сидели несколько человек.
Карлос встал в дверях, отрезая путь к отступлению, и Оливии пришлось сесть за единственный стол. Мужчины при ее появлении встали и сняли пыльные шляпы.
— Присаживайтесь, — слабым голосом предложила Оливия мужчинам, боковым зрением отмечая, что Карлос вытащил из шкафа несколько листов и приблизился к столу.
В этом маленьком помещении он казался особенно огромным. Оливия даже удивилась, что он не снес часть шкафа и не причинил комнате видимого ущерба. Несколько пар черных глаз с напряженным вниманием неотрывно следили за ней. Оливия попыталась улыбнуться непослушными губами.
— Вам нужно нанять этих людей на работу и составить для них типовое трудовое соглашение, — прогудел ей в ухо Карлос.
— Но я не знаю, как его составлять!
— Вот! — Он положил перед ней лист с текстом… на испанском языке!
— Вы с ума сошли! Я не знаю испанского языка! — прошипела в ответ Оливия.
— Я вам буду переводить.
И пошло-поехало. Оливия поняла, что ей не вырваться из водоворота, в который ее втянул Карлос. Она могла лишь с тихим отчаянием пополам с таким же тихим бешенством наблюдать, как он искусно манипулирует ею. Оливия смогла принять собственное решение только один раз, когда незаметно указала Карлосу на одного из мужчин и прошептала так твердо, насколько вообще можно твердо прошептать:
— Вот этого я нанимать не буду.
— Почему? — прогудел Карлос. Наверное, он вообще не умел говорить шепотом.
Он посмотрел на нее, и их глаза впервые встретились. А глаза у него были совсем не страшные. Карие и… любопытствующие.
— Сеньорита Ливи?..
Как он ее назвал?!
— Он мне не нравится. — Оливия тут же подумала, что это весьма слабый аргумент и попыталась обосновать свои слова. — Он неприятный. Глаза у него бегают. Посмотрите на его руки — он вовсе не похож на рабочего. И одежда…
— Хорошо, — вдруг сказал Карлос и выпрямился.
Потом он что-то сказал мужчинам по-испански, они встали, каждый из нанятых поставил свою подпись на листе, а тот, кого Оливия забраковала, лишь сверкнул глазами. Наконец мужчины ушли.
— Вы молодец! — сказал ей Карлос совершенно другим голосом. — Не уходите, я сейчас. Нам нужно решить еще пару вопросов. — И он вышел из комнаты.
Она молодец? О боже! Оливия могла только надеяться, что средств на ее банковском счете хватит, чтобы оплатить возможный ущерб, который при ее пассивном содействии был нанесен ранчо Патрика, и что ее не посадят в аргентинскую тюрьму за противозаконные действия.
К концу этого бесконечного дня она без сил свалилась в кресло. Она мечтала свалиться на кровать, но одежда ее была слишком пыльная, и Оливии стало жаль красивого покрывала. Это просто невероятно! Карлос не оставил ей ни минуты свободного времени. Похоже, в его распоряжении не было ни одного человека, над кем можно было всласть покомандовать, кроме нее, Оливии. Ей пришлось готовить обед и ужин, а кроме того, нанять на работу несколько «голодринас», отправить на какие-то работы несколько человек и дать указания нескольким гаучо. Вся беда была в том, что Оливия даже не представляла, что сие означает. Карлос бессовестно использовал ее как ширму, называя хозяйкой и везде таская за собой, словно не мог без Оливии жить, а она так и не осмелилась ему перечить. Как он вообще жил без нее долгие годы?!
Хуже всего было то, что Даррелл так и не позвонил, а Оливии весь день пришлось быть под присмотром Карлоса и огромного пса. Последний, как показалось Оливии, с вожделением смотрел на ее ноги и другие мягкие части тела, словно ожидая долгожданной команды «фас!».
Оливия взялась кончиками пальцев за виски, потом осторожно потрогала лоб, размышляя, могут ли все события сегодняшнего дня существовать только в ее воспаленном воображении. Лоб был влажным, так же как и рубашка на спине, а джинсы ужасно пыльными, ведь полдня ей пришлось крутиться, как белка в колесе. Порывшись в кармане, Оливия выудила платочек. Нет, она больше не собирается участвовать в этом сумасшествии! Она немедленно собирает вещи и отправляется в аэропорт. Вся эта поездка — одна огромная ошибка. Почему малыш Эштон не решился настоять на своем: связать ее по рукам и ногам, как грозился, и запереть в чулане?! Да потому что она слишком упряма и если что вобьет себе в голову — не выбьешь ничем! Вот ей урок на будущее — всегда прислушиваться к словам сводного братца о плохих предчувствиях!
— Сеньорита Ливи, вы еще не спите?
Оливия резко, не обращая внимания на ломоту во всем теле, встала и промаршировала к двери. Если этот прохиндей задумал заставить работать ее еще и ночью, она просто задушит его. Если дотянется до горла.
— Карлос, что еще случи… лось? — Оливия широко раскрытыми глазами смотрела на его лицо — он улыбался! Еще больше ее поразил повод, который изобрел Карлос: он пришел выразить свое восхищение ее талантами!
— Сеньорита Ливи, вы были сегодня бесподобны. Вы отлично справляетесь с хозяйственными делами. У Патрика множество поводов гордиться вами. Думаю, вы простите мне некоторую грубость и дурной нрав. Просто накопилась уйма проблем, да и к тому же после разносолов Амаранты у меня было несварение, а несколько рабочих и вовсе вышли из строя из-за ее стряпни. Что, как вы понимаете, не добавляет настроения. Поэтому и скандалил я с этой толстухой…
Она поняла, что Карлос так своеобразно извиняется за свой произвол в течение всего сегодняшнего дня, но возмущаться и дуться на него Оливии почему-то не хотелось.
— А вы не пробовали найти к ней другой, более… мм… нежный подход? Может, это она вам назло так готовила. Выражала недовольство вашим негалантным обхождением? — неожиданно даже для себя поддразнила она Карлоса.
Его улыбка стала еще шире.
— Нет, просто у нее руки не оттуда растут. В отличие от вас.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила Оливия. Похоже, Карлос совершенно не стеснялся в выражениях.
