— Снова приступ клаустрофобии?
— Вроде того. — Эмили задержала вдох, чтобы выровнять почему-то сбившееся дыхание, и после паузы вернулась к прежней теме. — Так вот, Джек сказал, что в День благодарения вы всегда уезжаете.
— Да, так было всегда. В доме родителей соберется вся семья, и мы с Джеком обязательно должны присутствовать на этом торжестве, — ответил он, вдруг подумав о том, что Эмили и Холли в День благодарения останутся одни.
— У меня будет одна просьба — оставьте телефон, по которому я могу вас найти в случае необходимости, — сухо сказала Эмили.
Она не смогла справиться с приступом раздражения еще и потому, что Джек также сказал ей, что на этот День благодарения в доме бабушки не исключено появление его мамы. Эмили подумала, что вполне понимает чувства Крис Норманн, которая решила вернуть Тайлера. Понимать-то она, может, и понимала, но эти попытки совсем не вызывали у нее восторга. Даже наоборот — Эмили почему-то это жутко злило, хотя это было вовсе не ее дело. Наверное, потому что она переживала за Джека, который обронил, что в прошлый раз визит Крис едва не закончился грандиозным скандалом, и Тайлер сдержался только потому, что находился в доме родителей.
Как взрослые могли так поступать с Джеком и куда смотрела мать Тайлера, зная о его отношении к бывшей жене и тем не менее позволив бывшей невестке приехать в свой дом?
— Теперь вы не раздражены, а просто злитесь.
— Вовсе нет, — попыталась Эмили отрицать очевидное, забыв, с кем имеет дело.
— Да, и клаустрофобия здесь ни при чем. Попытайтесь все-таки объяснить мне, в чем дело, а то недосказанность начинает меня жутко нервировать.
— Наверное, это из-за того, что в последнее время я слишком много времени посвящаю всяким глупым размышлениям.
— Неужели у вас так много свободного времени, Эмили? Вы переделали гостиную и, судя по всему, готовите еще несколько сюрпризов; вы выполняете массу обязанностей по дому, готовите еду… И это не считая заботы о детях и постоянно околачивающуюся здесь и тем самым отвлекающую вас Мэри… Эмили, кажется, я понимаю, что вы хотите сказать… У вас возникли проблемы.
— Нет у меня никаких проблем! Это у вас проблемы. Я не могу понять, чем заслужила вашу антипатию. Я делаю или говорю что-то не то? — выпалила Эмили, не сдержав накала собственных эмоций.
В конце концов, должен же он объяснить, что его не устраивает, иначе от этой неопределенности она начнет тихо сходить с ума!
Невольно Эмили опровергла теорию Тайлера о том, что она начала тосковать от отсутствия общества и развлечений и обилия работы. И как она могла предположить, что заслужила его антипатию и в связи с этим он начал ее избегать? Его отстраненность диктовалась лишь тем, что именно она шарахалась от него, и Тайлер не хотел ее лишний раз пугать! И если всю эту. путаницу попробовать соединить в одну цепочку, то получается… получается… Тайлер оцепенел от внезапного озарения, но он все еще боялся поверить в истинность своей догадки.
— Тайлер, просто скажите мне, в чем дело! Я больше не могу находиться в напряжении, пытаясь разгадать этот ребус! — воскликнула Эмили, которая извелась от его продолжительного молчания. Кажется, она уже начинает сходить с ума
— Вы действительно хотите это узнать?
— Конечно, я же сказала!
Однако внезапно Эмили утратила часть уверенности, что после его ответа ей станет легче.
Судя по ставшему очень странным голосу Тайлера, все может быть с точностью до наоборот.
— Все дело в вас, Эмили.
Господи, она так и думала!
— Значит, это все-таки моя вина, — севшим голосом пробормотала Эмили, страшась последующих слов Тайлера, которые, несомненно, будут о ее увольнении.
— Да, это ваша вина, что я больше не могу просто смотреть на вас.
— Простите, но я… — пробормотала она, потрясенная таким продолжением. Неужели она ему настолько противна?!
— Потому что я едва сдерживаюсь. Я хочу прикасаться к вам… — хрипло произнес Тайлер, — хочу быть с вами рядом… Целовать вас…
— Боже мой, — пробормотала Эмили едва слышно, потому что ей вдруг показалось, что она бредит. Ведь точно такие же слова произнес Тайлер в ее сегодняшнем сне! — И я в этом виновата?
— Черт подери, — пробормотал он и, жестко схватив Эмили за локти, слегка тряхнул. — Перестаньте, Эмили!
— Но ведь я ничего не делаю, — едва выговорила она, чувствуя, как сердце помчалось галопом, а его бешеный стук громом отдается в голове. — Кажется, не делаю…
16
Ее ноги так ослабели, что вот-вот подкосятся, и тогда она рухнет на земляной пол этой чертовой кладовки…
— Эмили, — пробормотал Тайлер в кромешной темноте, и на этот раз она отчетливо различила в его голосе мольбу. — Эмили…
А потом она почувствовала его горячие губы на своем виске. Наверное, в темноте он может ориентироваться только на ощупь, решила она, но Тайлер почему-то не торопился найти ее губы и впиться в них исступленным поцелуем, как виделось ей в ее воспаленном воображении. Вместо этого он чуть-чуть повернул голову, и его губы коснулись ее ушка. Эмили показалось, что через нее пропустили разряд электрического тока. Она вздрогнула и едва слышно охнула, когда почувствовала, что руки Тайлера осторожно, но неуклонно влекут ее вперед, а потом его большие ладони легли ей на талию, и Тайлер рывком соединил их тела.
— Эмили, прошу тебя… — прошептал он, обдавая ее ушко, вдруг ставшее сверхчувствительным, горячим дыханием.
Ее тело среагировало быстрее, чем мозг, и вот уже ее собственные руки сжимают широкие плечи Тайлера. Судя по его удовлетворенному вздоху, именно этого он от нее ожидал. Горячие губы Тайлера переместились на ее щеку, медленно подкрадываясь к губам. Слишком медленно! Эмили издала нетерпеливый стон, который он, судя по его неизменной неторопливости, либо не понял, либо решил проигнорировать.
— Тайлер, — выдохнула Эмили, изо всех сил стискивая его плечи.
— Да? — едва слышно пробормотал он и наконец поцеловал ее… но всего лишь в уголок губ!
Он целовал ее мягко, едва касаясь. Эмили ощущала чуть заметное покалывание щетины, и это распаляло ее еще больше.
— Тайлер, не мог бы ты…
— Что, Эмили?
Господи, неужели он не понимает?
— Быстрее! — выдохнула она, внутренне ужаснувшись собственной смелости.
Вряд ли Эмили осмелилась бы на подобную дерзость, если бы не кромешная темнота и… не настойчивые губы и ласковые ладони Тайлера!
— Куда-то торопишься?
— Нет, но была бы рада, если бы ты… немного… поторопился…
Последнее слово Эмили почти простонала, потому что ладони Тайлера, преодолев пустяковый барьер легкой курточки, пробрались под свитер и принялись ласкать обнаженную спину Эмили. О, он делал это восхитительно, гладя то легко, то усиливая давление, то ласково скользил по бокам, то двигался вдоль
