Любовь моя, я в жандармерии, угощаюсь красной и черной смородиной и жду, когда меня заберут. Главное, сохраняй спокойствие, я убеждена, что долго это не продлится. Я подумала, что можно еще обратиться к Кайо и аббату Димне. А ты что думаешь?
Целую бессчетно моих любимых девочек, Дениза, будь умницей… Тебя и Бабе прижимаю к сердцу, да хранит вас Господь! Я себя чувствую спокойной и сильной.
Если можно будет что-то послать, то вторая пара очков в другом чемодане (в портфеле). Книги, пожалуйста, и, если возможно, немного соленого масла. До свидания, моя любовь!
Любимый мой, обожаемые мои девочки, думаю, что уезжаем сегодня. Мужества и надежды! Вы у меня в сердце, мои любимые. Господи, помоги нам всем.
Я тщетно пытался связаться с Вами вчера по телефону. Я телеграфировал и Вам, и г-ну Эсменару. Вчера жандармерия увела мою жену. Место назначения, кажется, – концентрационный лагерь Питивье (Луаре). Основания: общие меры, принятые против евреев, утративших право гражданства в возрасте от 16 до 45 лет. Моя жена католичка, и наши дети французы. Можно ли что-то сделать для моей жены?
В любом случае понадобится не один день. Ваш Сабатье.
Наш автор и наш друг И. Немировски только что отправлена из Исси-Левек, где она живет, в Питивье. Об этом меня только что проинформировал ее муж. Русская, из белых (еврейской крови, как тебе известно), она никогда не занималась политической деятельностью, романистка большого таланта, она всегда пользовалась большим уважением на своей приемной родине, у нее две маленьких дочки 5 и 10 лет. Умоляю тебя, сделай все, что только возможно. Спасибо заранее, преданный тебе.
Спасибо дорогой друг – рассчитываю на вас. Мишель Эпштейн.
Надеюсь вы телеграфируете мне новости хорошие и плохие. Спасибо дорогой друг.
Никаких вестей от жены – Кб Знаю где она – Постарайтесь узнать правду и телеграфируйте мне – с предварительным извещением можете звонить мне в любое время. 3 Исси-Левек.
Отослал ли ты медицинское свидетельство Ирен – отправь немедленно. Телеграфируй.
Из лагеря Питивье я получил от моей жены письмо, датированное последним четвергом, она сообщала о возможном отъезде в неизвестном направлении, предполагаю, очень далеком. Я послал телеграмму с оплаченным ответом коменданту лагеря, но не получил никаких известий. Может быть, Ваш друг будет счастливее и получит сведения, в которых отказывают мне? Спасибо за все, что Вы делаете. Прошу Вас, сообщайте мне все, даже самое плохое. Преданный Вам.
Виделся лично с моим другом.[26] Будет сделано возможное и невозможное.
Я не писал Вам только потому, что не имею никаких конкретных сведений, которые мог бы сообщить и которые могли бы Вас успокоить. Все необходимое было сделано. Я виделся еще раз с моим другом, и он сказал мне, что теперь нужно только ждать. По получении Вашего первого письма я сообщил, что обе Ваши дочки – француженки, по получении второго – о возможном отъезде из лагеря в Луаре. Я жду, и поверьте мне как другу, это ожидание очень мучительно… представляю себе, что испытываете Вы! Будем надеяться, что в ближайшее время я смогу Вам сообщить благоприятные и достоверные новости. Всем сердцем с Вами.
Может быть, по поводу моей жены имело смысл сообщить, что речь идет о русской из белых, что она никогда не хотела получить советское гражданство, бежала из России, претерпев немало преследований вместе со своими родителями, у которых конфисковали все имущество. Я нахожусь в точно таком же положении и не преувеличу, если скажу, что у моей жены и меня отобрали около ста миллионов довоенных франков. Мой отец был президентом Синдиката русских банков и уполномоченным администратором одного из крупнейших банков России, коммерческого банка Азов-Дон. Власти должны быть уверены, что мы не испытываем ни малейшей симпатии к современному русскому режиму. Мой младший брат Поль был личным другом великого князя Дмитрия, и члены императорской семьи, обосновавшиеся во Франции, в частности великие князья Александр и Борис, часто бывали в доме моего тестя. Хочу сообщить Вам также, если еще не сообщал, что немецкие унтер-офицеры, которые прожили у нас в Исси несколько месяцев, оставили при отъезде бумагу следующего содержания:
«O.U. den I, VII,41
Kameraden. Wir Haben langere Zeit mit der Familie Epstein zusammengebelt und Sie als eine sehr anstandige und zuvorkom– mende Familie Kennengelernt, Wir bitten Euch daher, sie damitspechend zu behandeln. Heil Hitler!
Hammberger, Feldw. 23599 A»[27] Я по-прежнему не знаю, где находится моя жена. Дети здоровы, я держусь.
Спасибо за все, дорогой друг. Может быть, имеет смысл известить обо всем этом графа де Шамбрена[28] и Морана. Всегда ваш, Мишель.
Есть ли в произведениях вашей жены – романах, новеллах, статьях, – кроме эпизода в «Вине одиночества», другие эпизоды, сцены, рассуждения, которые могли бы быть истолкованы как прямо антисоветские?
Сегодня утром я получил Ваше субботнее письмо. Тысяча благодарностей за Ваши усилия. Я знаю, что
