– Меня живьем не возьмешь.
Это не мое дело. Но только не скулите потом, что союзники оставили вас с носом, не оказали помощи вашему глупому, смешному, опереточному воинству.
– Заткнись!
– Ты же хотела, чтобы я сказал что-нибудь.
Она вынула руки из карманов. Уселась на постели и по-женски красивым, плавным движением поправила прическу.
– Тебе идет мундир, – пробормотала она.
– Да-а-а-а?
– Рассуждай, как военный: что за смысл нам перебираться на Люблинщину? Тут мы сильны, потому что нам известна каждая нора. У нас здесь свои базы, свои люди. А там?
– Там все эти контакты существуют у Желязного. Район Люблинщины гораздо удобнее для борьбы. Объединив свои силы, вы сможете еще многое сделать. Впрочем, вопрос о переброске решит штаб Рокиты. Там есть вояки, знающие толк в этом деле. Ты же, прости меня, всего лишь отважная и красивая женщина. Если ты пришла ко мне, чтобы поиграть со мной в Адама и Еву…
– Я пришла вовсе не для того, чтобы позабавиться. Ты мне подозрителен, понимаешь? С самого начала я чувствую в тебе что-то такое, что меня раздражает и беспокоит. Я очень жалею, что тогда в поезде не велела прикончить тебя.
Альберт негромко расхохотался.
– Послушай, малютка, – сказал он, едва сдерживая смех. – Завтра мы заедем за тобой на машине. В монастырь. Сначала я погружу весь отряд, а потом сверну с дороги и прихвачу тебя. Сделаю я это только потому, что ты мне чертовски нравишься.
– Не трудись. Можешь забрать Рокиту и отправляться вместе с ним хоть в самое пекло. А парни останутся здесь. Останутся, – произнесла она тихо. Однако то, что она говорила, было очень важным. – Этих ребят поднял на борьбу Перкун. Если нет Перкуна, я за них в ответе. И они знают об этом. Они послушают меня, а не Рокиту. Мне же вся эта игра представляется подозрительной. Уж слишком легко все получается. Слишком легко и просто!
Он подумал: «Я должен пристрелить ее так же, как Крыхняка. Но я знаю, что не сумею этого сделать. Я мог бы связать ее, однако мне кажется, что она слишком хорошо владеет оружием и не позволит мне отобрать его. А если даже я и свяжу ее, как это бывает в кино, то, прежде чем я окажусь у Яруги, кто- нибудь освободит ее. Не могла же она явиться сюда в одиночестве!»
И еще Альберт подумал:
«Через час мне надо выехать к Роките…»
– Я провожу тебя, – бросил он.
Анастазия поднялась с постели. Одернула на себе платье и плащ.
– А ты, оказывается, умеешь быть джентльменом, – с иронией произнесла она.
Внизу, в гостиной, темнота, хоть глаз выколи. Они пробирались ощупью, касаясь друг друга локтями, как тогда в монастырском подземелье.
«Может быть, пристрелить ее здесь?» – подумалось ему.
Улица была пустынной. Только когда они проходили через сад, Альберту на короткий миг почудились среди кустов очертания нескольких фигур.
– Где твои ребята? – спросил он.
– Стерегут мой велосипед на старом кладбище. Знаешь, где это?
Он спросил:
– Поедешь прямо к Роките?
– Почему ты спрашиваешь об этом?
– Я хочу, чтобы ты передала Роките: пусть он захватит с собой съестных припасов по крайней мере дня на три. Так приказал Желязный.
– Хорошо. Я скажу ему. Однако в этом нет никакого смысла, потому что ни один из наших ребят туда не поедет.
Около белого забора, опоясывающего какой-то старый дом с пристройкой, Анастазия сказала:
– Дальше меня провожать не следует.
– Я пройду еще немного, – проговорил он неуверенно.
Они продолжали идти в полном молчании и поэтому услышали шум машины задолго до того, как она выехала из боковой улочки. Машина миновала их не особенно быстро – маленький пузатый «газик» с надстроенным верхом.
Когда красные огоньки скрылись за поворотом, Альберт замедлил шаг. Теперь наступила самая удобная минута для того, чтобы обезвредить Анастазию: пустынная, мрачная улица, разрушенные ограды и руины домов – остатки бывшего гетто.
– Подожди меня, – остановила его Анастазия. – Здесь рядом старое кладбище. Там в кустах у меня припрятан велосипед.
Не дожидаясь ответа, она юркнула в дыру, видневшуюся в ограде, и пропала во мраке. Возвратилась уже по улочке, ведя рядом дамский велосипед.
– Сначала мне надо съездить в монастырь, закопать оружие, – сообщила она. – Завтра днем я отправлюсь в лесничество Грабы. Передам Роките приказ Желязного. Но знай, что я буду отговаривать его от этой поездки. Я честна по отношению к тебе и откровенно предупреждаю тебя.
– Поступай как хочешь, – отозвался Альберт.
– Ты приедешь в Грабы? – спросила она.
– Да.
– Увидишь, какая там красота. Густой лес, и вдруг перед тобою открывается прекрасная поляна, а на поляне белый, напоминающий усадьбу дом лесника. Ты хам, и подобные вещи на тебя, вероятно, не производят впечатления. Однако я тебе признаюсь, что если и есть на свете такое место, где ты можешь от меня чего-то добиться, так это именно там. Только сначала тебе придется назвать свое настоящее имя.
– Хорошо, – кивнул он. Он знал, что им уже не суждено встретиться в доме лесника. Знал и то, что они вообще больше никогда не увидятся.
– Держись, – сказала Анастазия, протягивая ему руку.
По улице навстречу им шли двое. «Это наверняка ее охрана», – подумал Альберт.
Анастазия вскочила на седло, ногой оттолкнулась от земли и помчалась прямо на идущих. Они расступились, пропуская ее, так как она ехала прямо по тротуару, как принято в небольших городах.
Альберт повернулся и пошел обратно к дому Рачинской. Когда он переходил через улицу, его чуть было не сбил тот самый «газик», который минуту назад обогнал их. Из кабины выскочил Яруга.
– Уехала? – спросил он. – Я уж думал, что ты от нее не отвяжешься.
– Вы ее не догоните, – сказал Альберт.
– Э-э, чепуха. Мои парни тоже на велосипедах. Они не пустят ее дальше того креста, что за городом.
– У нее охрана. Я заметил каких-то двух типов…
– Двух? Пешком? Это мои ребята, – успокоился Яруга.
– Живьем вам ее не взять.
– Увидишь. А ты? – спросил Яруга.
– Я? – удивился Альберт. – Ведь ты же знаешь…
– К вечеру все будет кончено. Держись! – воскликнул тот и, взобравшись в машину, умчался.
Альберт взглянул на часы и направился прямо к казармам. Вдруг ему показалось, что откуда-то из ночной глубины, из тишины и мрака до него донесся отзвук далеких выстрелов.
…В четыре часа утра Альберт вывел машину из ворот казармы. Громадный ГАЗ с брезентовым верхом покатил по неровным улицам городка, миновал мост на реке и оказался на асфальтированном шоссе. Альберт ехал медленно, с наслаждением вдыхая воздух, наполнявший кабину, – запах кожаной спинки,
