меня на лице он пояснил: — Мы нашли их в лесу, а там мертвая органическая материя не разлагается и не гниет. Хотя почему-то и нагревается в утренние часы.
— И от чего зависят эти… явления?
— К сожалению, по этому вопросу, как, впрочем, и по многим другим у нас все еще нет даже и рабочей гипотезы.
— Кто-то мне сказал, что Эйрена почти не отличается от Земли, — вздохнул я.
— Если речь идет о физических характеристиках, то это так, несмотря на наличие двух солнц и некоторых других, не присущих Земле факторов. Но растения… Их клеточное строение совсем близко к земному, а поведение их и образ жизни, и аномалии, которые они вызывают вокруг себя, постоянно доводят до отчаяния наших биологов.
— Они, однако, скорее переступят этот предел, чем попросят объяснения у юсов, — подколол я его.
— Здесь нет просителей, Симов, — холодно отметил Ларсен.
Я предпочел сменить разговор:
— Надеюсь, что ты мне опишешь все, что вспомнишь в связи со смертью Фаулера и Штейна.
— Что же, хорошо… — он машинально расстегнул верхнюю пуговку на рубашке и начал. — На базе введен достаточно жесткий режим, и в то утро мы как всегда собрались на завтрак в пять часов, т. е. где-то за сорок минут до восхода Ридона. Нам приходится вставать так рано, потому что в состоянии бодрствования значительно легче справляться с начальными приступами эйфории, которую, предполагаю, сегодня испытал и ты.
Я ответил неопределенным жестом. Ларсен продолжал:
— Ни за завтраком, ни позднее, когда каждый направился к своему рабочему месту, не случилось ничего необычного или вообще чего-либо, что указывало бы на предстоящее событие. А потом…
— И все же за столом велись же какие-то разговоры, — прервал я его. — Расскажи мне о них, сколь бы незначительными они тебе не казались…
— По утрам мы завтракаем в полном молчании, Симов. Нам необходима полная концентрация внимания. Иногда и малейшая рассеянность ведет к тому, что приходится терять всю первую половину дня.
— А не заметил ли ты чего-либо особого в поведении Фаулера и Штейна. Какое-то действие, мимика…
— В такие моменты никто из нас не позволяет себе роскоши наблюдать за поведением других, — сказал Ларсен. — Свое личное поведение создает каждому достаточно забот… И так, двадцать шестого утром Элия, которая была дежурной на базе, пошла в биолабораторию, Одеста — в медицинский корпус. Рендел и Штейн поехали на джипе на свой экспериментальный участок. Вернье отправился на Деф-рактор, а я — на полигон. Фаулер должен был взять одну посылку с Земли, о которой юсы сообщили нам накануне вечером, но как выяснилось позднее, он вообще не дошел до места, где они оставили посылку. А трейлер, на котором он отправился туда, мы потом нашли брошенным у дороги.
— Где точно? И что собой представляют эти трейлеры?
— Юсианские грузовые автомобили. Наверное, они могут и летать, но мы используем их вместо грузовиков или тягачей. Мы нашли тот между скалами в низине за хребтом на восточном склоне, то есть в направлении почти противоположном той части леса, в которой мы обнаружили трупы.
— Значит, Фаулер и Штейн были вместе, не так ли?
— Да, полагаю, что они по какой-то причине встретились. Но потом… потом они расстались навеки. — Это мелодраматичное выражение ему никак не шло, и он, видимо, это осознал, потому сейчас же вернулся к сухому, сжатому изложению фактов: — Первым исчезновение Штейна установил Рендел. Они договорились, что в двенадцать часов: Е запустят какой-то опыт, а Штейн опаздывал. Он не отвечал и на многократные вызовы по радио. Тогда Рендел начал расспрашивать роботов, которые были вокруг, и между ними нашелся один, который еще без двадцати восемь заметил, как Штейн направляется к участку, где работал Рендел. Но почему он туда не дошел, да и вообще, с какой целью направился туда, мы так и не узнали.
— И как же поступил Рендел в этих обстоятельствах? — поинтересовался я.
— Связался со мной и сообщил мне об исчезновении Штейна.
— А ты все еще был на полигоне?
— Да, — ответил Ларсен, не обижаясь на мои уточняющие вопросы. — Был там с шести до десяти минут первого. А после сообщения Рендела немедленно вернулся на базу. Естественно, что еще с полигона я подал сигнал «тревоги», так что очень скоро мы все собрались. Все за исключением Фаулера и Штейна.
— А роботов здесь вы расспросили?
— В это время на базе не было роботов. Они были заняты на строительстве Дефрактора.
— Как вы организовали поиск?
— Единственным подсказанным логикой способом, который впоследствии оказался и самым ошибочным.
— В каком смысле?
— Во всех смыслах. Но чтобы ты меня понял, я должен сначала объяснить тебе некоторые вещи. Во-первых, на расстоянии ста километров на восток, запад, север и юг отсюда юсы построили четыре города для наших переселенцев. Таким образом, база фактически находится в центре квадрата, который получится, если между этими городами будут проложены магистрали, которые задуманы, и по плану перерастет в научный центр, основы которого мы закладываем сейчас. Во-вторых, все мы, кроме Рендела, пользуемся юсианс-кими рейдерами… Это необходимо, так как часто мы работаем на весьма удаленных объектах. В- третьих, по возвращении мы всегда приземляем рейдеры на стоянке перед гаражами. И четвертое: для большей надежности каждый из них помечен личным кодом человека, который им пользуется, и связан с Сервером, так что их местонахождение может быть установлено очень быстро, когда они не в полете.
— А когда в полете?
— Тогда вокруг них получается… искривление пространства или черт знает что еще, и связь нарушается, — Ларсен, нахмурившись, замолчал. Было видно, как у него тяжело на сердце от загадок юсианской техники.
— Все эти факторы имеют что-то общее со смертью Фаулера и Штейна? — спросил я.
— С их смертью, вероятно, нет, но ошибке в направлении поисков они точно способствовали. Дело в том, что рейдера Штейна не было на парковке. И поскольку утром Штейн и Рендел поехали на экспериментальный участок на джипе, мы сделали вывод, что позднее Штейн вернулся на базу, при этом пешком, а уж отсюда вылетел куда-то. Конечно, мы сейчас же навели справки, и ко всеобщему удивлению оказалось, что рейдер Штейна находится в Южном переселенческом городе.
— А до тех пор Штейн не ездил туда?
— Нет. Никто, кроме меня не посещал городов для переселенцев, — сказал Ларсен. — Творения юсов — это не то, к чему человек испытывает влечение.
Вот против этой констатации я даже, если бы и хотел, не мог бы возразить.
— Так начались наши блуждания, — снова начал Ларсен. — В начале мы пытались установить радиосвязь с Фау-лером или Штейном, потом Одеста и Рендел остались здесь дежурить и продолжили эти напрасные попытки, а я, Элия и Вернье поехали в город. Рейдер стоял посередине главной площади, и в нем никого не было. Вокруг мы не нашли никаких следов, поэтому пришлось искать наугад. Я на своем рейдере предпринял облеты города на небольшой высоте, Элия и Вернье обыскали прежде всего близлежащие дома вокруг площади, а затем и те, что подальше. На помощь привезли десять роботов, которые были заняты на сооружении Деф-рактора, а потом еще десять. Вообще, потеряли страшно много времени. И если бы Элия не обратила внимания на коврик…
— На коврик? — озадаченно протянул я.
Ларсен заулыбался, но не смог скрыть своего смущения.
— Мне неизвестно, на чем юсы вчера привезли тебя на место встречи, Симов, но если это было что-то типа наших рейдеров, то ты, наверное, поймешь…
— Ага-а-а… Да, да, ясно! Та прозрачная основа…
