меня открывается дверь, оттуда выходят несколько человек. Один из них, интеллигентного вида, укоризненно качает головой:
– Девушка, вы что хулиганите? Срываете съемочный процесс!
– В помещении и без того отопления нет, а теперь еще и окно выбили! С ума посходили! – жалуется женщина рядом стоящему и дует на ладони.
Молча внимаю гневным репликам окружающих. До меня начинает доходить.
– Да что там такое? – слышится из окна. Поднимаю взгляд и вижу Пашкин силуэт. – Лидок? Ты? Что ты здесь делаешь?
Для избитого до полусмерти он слишком резво выбегает на улицу. Бородатый кричит ему:
– Твоя знакомая, что ли? Ты бы предупредил, что она так рвется посмотреть на съемки, я б ее пустил!
– Хасан, извини, я щас все выясню!– Паша успел накинуть куртку и подбежал ко мне.
– Лидка! Как ты здесь оказалась? Ты зачем стекло разбила?
Чувствую тошноту от вида его разбитой физиономии:
– Паша… Это что, кино снимают?
– Ну да… Блин, холодно, пошли внутрь зайдем. – Он тащит меня за рукав и орет: – Хасан, десять минут мне дай, ладно? Перекур.
Мы проходим в комнату, где недавно разворачивалась чудовищная картина. Прожекторы и камеры на рельсах расположились по углам. Возле них суетятся люди. Тереза сажает меня на стул и вопросительно глядит. Я безмолвствую. Он понимает, что лучше ему первому что-нибудь сказать.
– Лидок, сто лет тебя не видел! Откуда узнала про съемки? Я вроде никому не трепался.
И тут меня прорывает.
– Блядь, Паша! Ты долго не звонил, я забеспокоилась! Еще твой мобильник постоянно недоступен! А твой сожитель сказал, наехал на тебя кто-то! И в стрип-клубе заявили, что ты пропал! Как в воду канул! Что я должна была думать? А в ежедневнике у тебя… Ну, стрелка с каким-то… Ну я и помчалась!
– Погоди, Лидок, давай все по порядку!
– Кто милицию вызвал? – доносится с улицы.
– Какое убийство? Товарищ, в чем дело?
– Здесь никто не звонил в 02.
– Что тут произошло?
– Да ничего не произошло. Обычные неполадки при съемочном процессе. Да, есть разрешение на съемки!
Вскакиваю как ужаленная.
– Ой! Это я позвонила в милицию.
– Ты? Зачем?
Не удостаиваю ответом и выбегаю. Обращаюсь к двум ментам, спорящим с бородатым.
– Я вызвала милицию!
Воцаряется тишина.
– Я не знала, что здесь снимается кино. Увидела в окно, как двое собираются убить…
Еще несколько секунд слышно лишь, как неподалеку по трассе едут машины. А потом все, абсолютно все начинают смеяться. Кроме меня. Я не очень разбираю, кто что говорит. Мне улыбаются, по-отечески хлопают по плечу. Представители правопорядка выдают фразу: «Если бы все граждане были столь бдительны…» Продолжать не стали. Мол, сами додумайте. Ничего я додумывать не буду. Обида переполняет. Пашка обнимает меня и шепчет:
–Лидочка, Лидочка! Какая ты кисонька…
Я готова расплакаться. Вряд ли здесь кто-нибудь способен понять, что я пережила.
– Лидок, даже думать боюсь, как ты перенервничала. – Паша гладит меня по волосам. – Ты такая отважная! Я тебе обязан своим спасением.
И он еще смеет иронизировать?!
– Ты не подумай, я не иронизирую. Я серьезно. Ты же воспринимала происходящее как реальность, и все же не побоялась! Теперь я твой должник.
Внимательно смотрю на него:
– Хорошо, мне это подходит. Внезапно как камень падает с души. Дышится легко. Улыбаюсь.
– Лидочка, это Хасан, режиссер.
– Сочту за честь угостить героиню вечера бокалом мартини. – Вблизи мужчина в очках не выглядит устрашающе.
Заставляю себя приподнять уголки губ. Хасан кричит:
– На сегодня съемки окончены, продолжим завтра. В принципе мы почти все успели. Артем, позаботься, чтоб сейчас же стекло вставили. Где хочешь, там и ищи мастеров! Сцены на улице сегодня снимать
