– Брось, Ларри, – проворчал Маккормак. – Пусть Лора принесет новый. Сейчас не до таких пустяков. Ларри?
Уодкинс раздраженно отложил вентилятор.
– Все готово, сэр. В том районе у нас будет три автомобиля. На мисс Энквист – радиопередатчик с микрофоном, чтобы мы в любой момент знали, где она и что происходит. По плану, она приведет его к себе домой, где будем ждать мы – Хоули, Лебье и я сам, соответственно – в шкафу в спальне, на балконе и рядом с домом. Если что-то произойдет в машине или они поедут не туда, три наших автомобиля последуют за ними.
– Тактика?
Юн поправил очки.
– Ее задача – заставить его проговориться об убийствах, сэр. Возможно, припугнуть, сказать, что Ингер Холтер рассказывала ей о его сексуальных наклонностях, а она расскажет полиции. Может, он скорее себя выдаст, если будет уверен, что ей не уйти.
– Когда вмешаемся мы?
– Как только запишем на пленку достаточно доказательств. В худшем случае – когда он нападет.
– Риск?
– Конечно, не без этого, но человека так сразу не задушишь. Мы с нее глаз не спустим.
– А если он вооружен?
Юн пожал плечами:
– Исходя из того, что нам о нем известно, вряд ли у него окажется оружие, сэр.
Маккормак встал и начал расхаживать по комнате, хотя свободного места было мало. Харри он напомнил старого толстого леопарда, которого он в детстве видел в зоопарке. Клетка была такой маленькой, что задние лапы у него еще шли в одну сторону, когда передние поворачивались в другую. Вперед-назад. Вперед-назад.
– А что, если он захочет секса до разговоров?
– Она откажется. Скажет, что передумала, что говорила так, только чтобы достать морфия.
– И позволит ему уйти?
– Мы бы не лезли в воду, если бы не были уверены, что сможем поймать рыбу, сэр.
Маккормак закусил верхнюю губу:
– А почему она вызвалась?
Стало тихо.
– Потому что не любит насильников и убийц, – ответил Харри после долгой паузы. – Особенно если они убивают ее знакомых.
– А еще?
Последовала еще более долгая пауза.
– Потому что я ее попросил, – наконец сказал Харри.
– Можно тебя побеспокоить, Юн?
Юн Суэ поднял взгляд от монитора и улыбнулся:
–
Харри сел в кресло. Прилежный китаец что-то печатал, одним глазом глядя на экран, а другим – на Харри.
– Никому не говори, Юн, но я не очень-то в это верю.
Юн перестал печатать.
– Я думаю, что Эванс Уайт – это ложный след, – продолжал Харри.
– Почему? – удивился Юн.
– Сложно объяснить, но кое-что не выходит у меня из головы. В больнице Эндрю пытался мне что-то сообщить. И еще раньше – тоже.
Харри замолчал. Юн понятливо кивнул.
– Он пытался объяснить, что решение ближе, чем мне кажется. Я полагаю, Эндрю по какой-то причине не мог сам арестовать виновного. Ему нужен был кто-то со стороны. Например, я, норвежец: как приехал, так и уеду. Когда я думал, что убийца – Отто Рехтнагель, то предполагал, что Эндрю не может задержать близкого друга. А теперь понимаю, что это кто-то другой.
Юн откашлялся:
– Я не говорил, Харри, но когда Эндрю разыскал того свидетеля, который в день убийства видел Эванса Уайта в Нимбине, я насторожился. А теперь думаю, что у Эндрю была другая причина прикрывать Уайта. Тот имел над ним власть. Он знал, что Эндрю – наркоман. И мог сделать так, чтобы его выгнали из полиции и посадили в тюрьму. Мне это не по душе, но что, если Эндрю и Уайт заключили договор, по которому Эндрю должен был защищать Уайта?
– Слишком сложно, Юн, но да, я тоже об этом думал. И отбросил эту версию. Вспомни: именно Эндрю помог нам вычислить и найти Уайта по фотографии.
– Да-а-а, – Юн почесал затылок карандашом. – Мы справились бы и сами, но потеряли бы время. Знаешь, как часто в таких случаях убийцей оказывается любовник? В пятидесяти восьми процентах из ста. После того как ты перевел письмо, Эндрю знал, что мы постараемся найти тайного возлюбленного Ингер Холтер. И если он хотел прикрывать Уайта, то вполне мог для виду помогать нам. Тебя, например, не удивило, что он по фотографии узнал город, по которому когда-то гулял, обкурившись?
– Возможно, Юн, не знаю. Все равно, не думаю, что из этого что-то выйдет. Хотя, может быть, убийца – действительно Эванс Уайт. Но если бы я так думал, ни за что не стал бы впутывать в это Биргитту.
– А кто же, по-твоему, убийца?
– В смысле, кого я подозреваю на этот раз?
Юн улыбнулся:
– Ну да.
Харри потер шею.
– Я уже дважды поднимал тревогу, Юн. Когда в третий раз кричишь «Волк!», тебе больше не верят. Так что теперь мне надо знать наверняка.
– А почему ты пришел ко мне, Харри? Почему не к кому-нибудь из начальства?
– Потому что ты можешь кое-что выяснить тайком. Так, чтобы никто не узнал.
– Чтобы никто не узнал?
– Знаю, звучит подозрительно. И знаю, тебе есть что терять – и больше, чем остальным. Но кроме тебя, Юн, мне никто не поможет. Ну как?
Юн пристально на него посмотрел:
– Это поможет найти убийцу, Харри?
– Надеюсь.
18
– «Браво», прием!
Щелчок.
– Рация работает как надо, – крикнул Лебье. – Как у вас?
– Нормально, – ответил Харри.
Он сидел на заправленной постели и смотрел на фотографию Биргитты на ночном столике. Фотографию с конфирмации. Такая юная, серьезная и непривычная – с кудряшками и без веснушек, которых, конечно, не видно из-за того, что фотографию передержали при съемке. Биргитта плохо получилась на этой фотографии. Она говорила, у нее есть и другая, которая может поднять настроение в трудные дни – мол, все не так плохо.
– Какой план? – крикнул Лебье из кухни.
