Но к Алле Константиновне с сыном спустилась… воспитательница Алина Михайловна.
– Мы бы хотели Дарью Иванову видеть, – повторила свою просьбу странная женщина. – Это по поводу занятий бальными танцами.
– Да, вы ее позовите нам. Пожалуйста, – вылез вперед белобрысый мальчишка. Очень, видимо, настырный.
– Мы только хотели предложить ей заниматься в нашем клубе, – как бы оправдываясь, проговорила его мать. – Если это можно, конечно…
– Мам, ну а какие проблемы? – удивился мальчишка. – Мы договоримся. Найдите ее, а? В смысле, пожалуйста.
Алина Михайловна посмотрела на него и с трудом сдержала улыбку. У парня был такой вид, будто он, если его просьбу не выполнят прямо сейчас, пойдет крушить все на свете – только бы его желание поскорее исполнилось. Преград и проблем он, видимо, не замечал.
Так что, чтобы он не помчался по коридору и не пришлось его охране ловить, Алина Михайловна поспешно закивала: мол, сейчас, так и быть… Оглянулась на ребят, что уже начали сбегать с лестницы, чтобы посмотреть, что же там, у входа, происходит и кого ищут. И попросила их:
– Ребятки, а позовите-ка сюда Дашу Иванову!
– Так ее нету нигде! – заявили они.
– Как горшок разбила, так с того момента мы ее и не видели, – сообщили Дашины соседки по палате.
– И Надя Белгородская тоже где-то ходит…
Начались поиски.
Уборочная техника – ведра, швабры, веники и тряпки – была отброшена. Ребята – и большие, и маленькие – бегали по зданию и искали двух пропавших девчонок. Впереди всех носился белобрысый командир, то есть визитер, который очень быстро сориентировался в незнакомых помещениях. А его мать сидела возле вахтерши и рассказывала бабке историю их странного появления в стенах детского дома.
Беготня по зданию продолжалась. Дашу и Надюшку искали и тут и там. Даже воспитатели подключились. Но успехов поиски пока не принесли.
Кроме разве что…
Алина Михайловна, окруженная галдящими младшеклассниками, резко открыла дверь в комнату отдыха для воспитателей – мало ли, может, девчонки тут полы моют? И ее взору, а также взорам десятка с лишним малышей, предстала такая картина: воспитательница Галина Робертовна Курбатенко, носящая неформальную кличку Грабля, сидела на стуле возле своей объемной сумки и старательно складывала туда бутылочки с моющими средствами, новые разноцветные мочалки, яркие тряпки, которые особенно активно впитывают в себя воду, и прочий мелкий уборочный реквизит.
– Ой, а что это вы тут… – начала было Алина Михайловна.
Но Грабля быстро вскочила, легким движением ноги задвинула туго набитую сумку под кровать. Сумка, к сожалению, не поддалась, упала на пол, мочалки-бутылочки вывалились из нее.
– Да я ничего… Прибираюсь… – как будто оправдываясь, забормотала Галина Робертовна, разводя руками и ногой пытаясь все-таки задвинуть сумку под кровать.
Это был стратегически неверный ход с ее стороны. Если бы она не оправдывалась, может, все и обошлось бы…
– А зачем вы общие мочалки в свою сумку напихали? – спросил вдруг один из малышей.
Сумка Грабли была всем хорошо известна. Ребята не раз видели, как в ней навсегда уходили из их приюта какие-нибудь вещички. Казалось, целый вагон разного барахла в ней унести можно – и все влезет, как будто бездонная она какая. Что туда упало – то пропало.
Но, видимо, не на сей раз.
– Что ты сказал, я не поняла? – попыталась переменить тему разговора Галина Робертовна.
– Нам эти шампуни и мочалки для уборки выдали! – заявила девочка постарше. – Я видела. А вы нам старые тряпки раздали. Они в руках разъезжаются.
– И воняют! – подхватили из задних рядов.
– И стиральным порошком плохо плинтусы мыть – он в нос шибает!
– Все вам раздали нормально! – рявкнула Галина Робертовна. – Вы что себе позволяете?!
– А я видел, как вы полотенцы сворачивали и уносили…
– Не полотенцы, а полотенца! – педагогическим голосом воскликнула Грабля в последней попытке перетянуть инициативу на себя и отвлечь детей от разоблачительных речей. – Говорить правильно научись, а потом спорь с воспитателями!
– А я видела, как вы игрушки уносили!
– Подождите, ребята… – растерялась Алина Михайловна. Она все еще отказывалась верить тому, чему оказалась свидетельницей. – Галина Робертовна, это вот что за средства? Ой, вот вроде спрей для мытья стекол. А я на ребят ругалась – куда, спрашиваю, вы его задевали, ведь только что был – с утра же его только выдали! Окна теперь мыть нечем…
– Это другой, – буркнула Галина Робертовна.
Она уже подскочила к двери и пыталась закрыть ее, предварительно выдавив из комнаты хрупкую Алину Михайловну и мелких «гавриков». Но ей это не удалось – «гаврики» вдруг расступились, и в помещение вошла директор детского дома.
– Я все слышала, – проговорила она. – И мне все понятно. А вам понятно, Алина Михайловна?
– Да, – ответила молодая воспитательница.
– И вам, я надеюсь, тоже. – Директор сделала шаг в сторону Галины Робертовны, так что ей даже пришлось попятиться. – Дети, а ну-ка давайте-ка все выйдите отсюда. Взрослым нужно поговорить.
И она, как цыплят, погнала ребят к выходу. Захлопнула дверь, и «гаврики» остались одни в коридоре, зашушукались между собой:
– Выгонит?
– А вдруг нет?!
– Хоть бы выгнала!
– Пожалеет – воспиталки же все друг за друга…
Всем хотелось, чтобы Грабля больше в детдоме не работала. Конечно, не одна она вредная и придирчивая, но остальных можно терпеть. Грабля же была лидером по непереносимости…
Глава 9
Платиновая клетка, бриллиантовая корона
Даша возила старой расшатанной шваброй по скользкому холодному полу подвала. Здесь уже давно ничего не держали – он был сырым, и все, что пытались хранить там, портилось. Порядок тут тоже наводили крайне редко. Но чего не сделаешь ради наказания виновных – вот Грабля и вспомнила об этом малоприятном месте.
Даше предстояло отмыть ступеньки лестницы так, чтобы они перестали скользить. А для того, чтобы подвальная грязь не таскалась на ногах тех, кто будет подниматься из него, предстояло вымыть и весь пол самого подвала. А его там – чуть ли не квадратный километр!
Надюшка была со стороны другого входа в подвал. Подружки оказались разделенными стеной. Так что Грабля все продумала.
За водой приходилось бегать по лестнице в туалет первого этажа, ведро было маленькое, вода после первого же окунания в него тряпки становилась грязнейшей и тягучей. Так что Даша бегала по лестнице туда-сюда, меняя воду, и работа ее продвигалась крайне медленно.
Девочка старалась не думать о тех, кто решил ее разыскать. К чему это все? Алина Михайловна права: танцы – дорогое удовольствие. И Даша не может себе его позволить. Поэтому даже хорошо, что Грабля сослала ее сюда – тут сто лет никто ее не отыщет. Даже если искать примется. Нет, найдут, конечно, добрые воспитатели – да и то, если добрая Грабелька им наводку даст. А она, разумеется, этого не сделает…
Топот по лестнице Даша услышала сразу. Он отдавался в гулкой дали подвала, даже эхо небольшое вызвал.
– Даша! – услышала она. – Эй, Даша, ты здесь?
