похожей на волчью. И Бима, розовой тряпкой валяющийся в углу клетки!
– Я видел его еще там, у гостиницы! Я не ошибся! – воскликнул Антоша, бросаясь на колени и дергая прутья клетки. – Бима, маленький мой!
– Бима, Бима, хороший! – услышав Антошины крики, Арина тоже кинулась к пуделю.
И только Витя Рындин остался в дверях. Потому что оба мужика грозной поступью двигались на него.
Глава Х
Говядина из-под ворот, что лает на народ
Барбос, урод, ты зачем их привез? – зарычал свирепеющий на глазах дядя Валера. – Зачем?!
– Да это не я, это они сами… – взбираясь на ступеньку, бормотал очумевший Барбос. – Николаич… Тьфу, в смысле Валерий Николаевич, это они сами как-то в машине оказались. Я их сейчас враз оттуда выкину. А ну пошли отсюда!
С этими словами он схватил Витю и попытался выволочь его на улицу. Но Барбос не знал этого парнишку – самого выдающегося спортсмена не только в своей параллели, но и, наверное, во всей школе. Витя вывернулся из рук Барбоса, схватился за дверцу – и когда Николаич, в смысле предприниматель дядя Валера, тоже дернулся к нему, с размаху долбанул его этой дверцей по лбу. Дядя Валера отскочил на метр от машины. Схватился за лоб и страшно обиделся.
– Арина, забирайте пуделя – и надо сматываться отсюда! – оборачиваясь к ребятам, крикнул Витя.
– Не хочет! – отозвалась Арина. – Он упирается и не хочет вылезать, Вить!
– Вот придурок, – скрипнул зубами Витя. Он держал двери, чтобы не пускать в фургончик мужиков и таким образом дать возможность Арине с Антошей забрать розового дурачка из клетки. – Ну, тащите его тогда вместе с клеткой.
– Попробуем! – отозвалась Арина. Вслед за ней затявкал, громко и надрывно, безмозглый Бима.
И все-таки двери открылись. Но перед этим на улице состоялся разговор-молния.
– Барбос, ты понимаешь, что за девчонку ты привез? – наливаясь багрово-томатным цветом, рычал Валерий Николаевич.
– Ну, чью-то дочку, да еще и ребят… – крякнул Барбос, которому в защищенное ватником пузо ощутимо ударился тяжелый кулак босса. – Ой, а чего?
– Они не должны ничего тут увидеть!
– Дык… Понятное дело, Николаич! – согласился Барбос. – И не увидят. Ну так, давай я их свезу вон на пустырь, да там и выкину. В жисть они к нам дорогу не найдут! Или в лес отвезу. Во, точно! В лес еще даже лучше. Пусть там побегают!
– Эх! Нет! – взвыл Валерий Николаевич, вновь порываясь ударить Барбоса. – Они ж все равно сегодня- завтра домой попадут. И она расскажет, что я тут… Что мы тут… А мне завтра нельзя. Завтра должно быть все чики-пуки… Быстро, Барбос! Выволакивай гадов из машины! И в бокс их надо оттащить! Да! И закрыть там!
– Но… А как же…
– Без разговоров! Хватай!
С этими словами он распахнул дверь и полез внутрь машины.
Борьба была недолгой, но яростной. Витя защищал своих друзей от двух мужиков, не жалея сил. Но силы эти все-таки были детскими, да и места в фургончике было мало, так что вскоре Николаичу удалось выволочь на улицу Антошу и Арину. А через некоторое время появился изрядно побитый Барбос. Он держал Витю Рындина с накрученной на него ватной телогрейкой. Витя брыкался, норовил ногой долбануть Барбоса, но поскольку голова Вити была накрыта телогрейкой, то он не видел, куда именно бьет, и попадал в основном по Антоше, крепко зажатом под мышкой у Валерия Николаевича. Тот же методично продолжал тащить Антона и Арину к какому-то кирпичному зданию.
А Витя все-таки вырвался. Барбос со своей телогрейкой завалился в сугроб, Витя же снова бросился к своим друзьям – спасать.
И не сообразил, что этим он только помог гнусным дядькам.
– Барбос, идиот, сюда беги скорее! – орал на своего подручного Валерий Николаевич.
Дело в том, что дверь, запертую на ключ, он открыть не мог – руки были заняты. А ключи болтались у него на шее на длинной металлической цепочке.
– Открой! Давай живее! – заорал он подбежавшему Барбосу, вывалянному в снегу. При этом он носом указывал себе на грудь, усиленно кивая на нее. – Вот они, ключи!!!
Барбос сообразил, потянулся к болтающимся на цепочке ключам. Валерий Николаевич нагнулся, продолжая крепко сжимать руками брыкающихся детей, Барбос поймал ключи и вставил один из них в замочную скважину.
И теперь вся эта композиция пятилась назад, чтобы не мешать отвориться двери. Как раз в этот момент Витя Рындин напал на Валерия Николаевича. От неожиданности тот немного ослабил хватку, Арина вырвалась из-под его руки – и теперь дергала Антошу, пытаясь и его освободить. Витя бился с Барбосом, который бросился защищать своего начальника, Николаич быстро пришел в себя и активно пытался запихнуть всех троих детей в только что открытую дверь.
– Бежать надо, а не драться! – крикнула Арина Балованцева, но ее вряд ли услышали.
Вернее, услышал совсем не тот, кто надо.
И через несколько мгновений сильные руки зашвырнули и ее, и Витю в какое-то помещение. Еще спустя секунду вслед за ними со свистом влетел Антоша. Дверь захлопнулась. Щелкнул замок.
А все дело в том, что на помощь Валерию Николаевичу и Барбосу откуда-то выскочил здоровенный мужик – полуголый, но в кожаном фартуке. Увидев кучу-малу, он не растерялся, а исполнил команду руководителя, которую тот выкрикнул, получив от Вити удар в нос.
И мужик в фартуке просто взял и быстренько перекидал детей туда, куда ему велели.
Красный и потный Валерий Николаевич в полном изнеможении плюхнулся в сугроб.
– Все, молодец, Андрюша, иди к себе, – махнул он рукой здоровенному мужику.
Тот похлопал себя по обнаженным плечам, поправил свой изляпанный и порядком задубевший кожаный фартук и в недоумении продолжал смотреть на босса.
– Иди, иди, сказал, – более сурово прикрикнул Валерий Николаевич. – Как же от твоего фартука, Андрюша, воняет, ужас. Иди работай, не порть мне настроение. Не до тебя сейчас.
Андрюша что-то промычал и медленно побрел в сторону длинного узкого помещения, возле которого стояли бочки, а весь снег вокруг них был залит чем-то ядовито-химическим.
Барбос же бросился к машине – и тут же выскочил оттуда с двумя болонками в руках. Радостно встряхивая ими, отчего шерсть на собаках (особенно на чистой) красиво развевалась и играла, он вернулся к начальнику.
– Оп-па, посмотри-ка, Николаич, какого качества мех! Ты не переживай, что одна псинка обделалась, шерстка-то не попортилась от этого. Эту засранку я отмою шампунем, феном посушу, белочка будет, ну чистая белочка! Как раз на ту шубу пойдет! Куска ведь не хватает – а они ведь одинаковые, собаки-то, и шуба готовая! Ух, милое дело!
– Иди ты отсюда со своей шубой! – рявкнул Николаич, когда Барбос принялся трясти полуобморочными болонками прямо у него перед разбитым носом.
Барбос, ничего не понимая, опустил руки и так и остался стоять, держа за шкирки двух маленьких собак. Потом уселся на свою упавшую телогрейку, глядя на то, как, одновременно что-то лихорадочно обдумывая, беснуется Николаич.
– Какой же сумасшедший черт ее принес сюда? – рычал он. – Какой же ты баран, Барбос! Ты понимаешь, что ты наделал, дебил, понимаешь?
– А чего понимать-то? – пробормотал Барбос, пожимая плечами и преданно глядя на разгневанного начальника.
Сам же он думал сейчас о другом: там, на официальном месте его работы, наверняка уже его хватились – машину-то он в гараж так и не поставил. И теперь на той работе ему конкретно дадут по шапке, если вообще не выгонят. А эта желтая разрисованная машина принадлежит фирме, то есть хозяевам «Тобиаса энд Леопольдуса».
