Гуров одевался в стиле 70-х: джинсы (сейчас на нем были расклешенные), майка с короткими рукавами, джинсовая безрукавка. Он всегда носил усы, которые никогда не шли к его короткой верхней губе и крючковатому носу; казалось, усы растут из ноздрей.
– Ты представляешь себе место, о котором сообщил Галкин?
– Примерно, – пожал плечами Никита. – У нас достаточно информации: брошенное здание – это раз. Отсутствие на нем ворот – это два, и это хорошая новость. Окраина города – три. Хорошие шумные соседи – лесопилка, бетонный завод – это четыре. Наконец, время – девять, начало десятого. Лучших подходящих условий не найти. Я не понимаю, ты что, раздумываешь?
Игорь развел руки в стороны и покачал головой: «Нет».
Он отметил время: начало седьмого. Впереди почти четыре часа. Появилось необоримое желание откусить половину, разжевать и выплюнуть... через опущенное стекло мчащейся к Королеву машины. Игорь Куницын не часто окунался в состояние томительного ожидания, начал забывать, что такое нетерпеливость. Еще минута-другая, и он понял, что нервничает. С чего бы это? И он снова пожал плечами.
Куница знал причину беспокойства, которое зародилось не по звонку информатора, а по, образно говоря, контрольному выстрелу в голову Руслана Хакимова. Еретик был окружен охраной минимум шестнадцать часов в сутки, на рожон никогда не лез, и вот его грохнули. Кому он перешел дорогу? Работа у него мирная, спокойная. Заключай договоры, сопровождай груз, обеспечивай его охрану. Это Руслан ввел новшество. Если раньше на «КамАЗах» можно было увидеть табличку «Пустой», то сейчас на дорогах появились грузовики с предостерегающей в первую очередь надписью: «Вооруженная охрана».
Трое парней не принимали участия в разговоре, словно их не было в этой комнате. Они только лениво переглядывались и едва заметно пожимали плечами, точно зная, к чему приведет любой спор по поводу предстоящей операции. Он приведет их к гаражу, за кирпичными стенами которого их поджидал мини-вэн с бензиновым двигателем и автоматической коробкой передач.
26
Инсаров и Чирков приехали в Королев десять минут назад, оставив в квартире осведомителя его труп. Инсаров не стал с ним церемониться, не предложил молодому напарнику отвернуться или выйти. Это его дело – участвовать, смотреть... Он взвел курок пистолета и хладнокровно выстрелил хозяину в голову. По привычке отметил время... убийства. Именно в таком ключе подумал Андрей. И не мог не содрогнуться.
Они стояли в пятидесяти метрах от автостоянки и в непосредственной близости от сервиса по установке автосигнализаций и магнитол, представляющего собой вагончик и двадцать квадратных метров площади, огороженной цепью. Бюро ритуальных услуг находилось по ту сторону дороги. Пройти мимо и не обратить внимания на броские вывески было невозможно. Магазин закрывался в шесть вечера, а мастерская по изготовлению памятников из гранита и крошки работала круглосуточно. Мастерская имела сквозной проход: ворота и калитка в них на фасаде и дверь, ведущая во двор конторы.
Инсаров взглянул на часы и бросил под нос:
– Пора.
– Мне идти с тобой? – спросил Чирков.
– Справлюсь один. Вдвоем в два раза больше нашумим.
Он нашел окно в потоке машин и перебежал улицу. Дальше его путь лежал через мастерскую, где двое рабочих, занятых распилкой гранитных плит, не обратили на него внимания: контора мастера и магазин находились во дворе. Сразу шесть фрез врезались в гранит, издавая такой скрежет, что его было слышно и на другой стороне улицы.
Андрей проводил напарника глазами и, выбросив окурок на дорогу, сел за руль «Нивы». Вчера он поставил перед собой задачу и бился над ее разрешением. Он репетировал одну сцену за другой, но ни одна, на его взгляд, не подходила. Он, зная адрес центрального офиса Государственного таможенного комитета, обращается туда напрямую либо идет более длинным путем и пытает счастье в таможенной службе аэропорта Внуково, расположенной на улице Центральной. Он отчетливо представлял себя в пустом кабинете с зеркалом в полстены, как в американских фильмах. Входит лысоватый человек лет сорока в деловом костюме, ставит на стол стаканчик кофе, присаживается на край стола и говорит:
«Здравствуй. Мне сказали, тебя зовут Андреем, да?»
«Правильно».
«Очень приятно. Так что ты хотел сообщить? Если я правильно понял, речь идет о безопасности начальника таможенного комитета».
«Верно».
«Это очень серьезное заявление. Расскажи все по порядку. Начни с твоего полного имени».
«Чирков Андрей Михайлович».
«Ты живешь с родителями?»
«До недавнего времени жил в квартире отца».
«С матерью он разошелся, да?»
«Она умерла».
«Мне очень жаль».
«То есть я думал, что она умерла в психушке, потом выяснилось, что ее убили».
«Несчастный случай, может быть?»
«Нет. Она убежала с одним человеком за границу. Его звали Виктором Инсаровым».
«Погоди, это имеет отношение к твоему заявлению о покушении на начальника комитета?»
«Прямое. Человек, который убил мою мать и Виктора Инсарова, теперь хочет убить генерала Тараненко. Он уже убил человека по кличке Еретик. Я помогал ему».
Глупость.
Виктор Инсаров прошел через двор, в центре которого стояла тракторная тележка, заполненная древесной стружкой, и несколько металлических емкостей с гранитной и мраморной крошкой. В конце двора стоял вагончик-сторожка, граничащий с забором, который разделял двор мастерских и открытый гараж.
Ему повезло так, словно он рассчитал все вплоть до секунды, начиная с окна в потоке машин, в которое он нырнул. Сторож не видел его, возвращаясь в сторожку. На вид ему было лет тридцать, вес зашкаливал за сто, а рост – за сто восемьдесят. Его внушительные габариты, скорее всего, притянули Виктора. Эта гора мяса напомнила ему восьмидесятикилограммовую куклу, с которой он «играл» на подмосковной базе в Голутвине. Он не дал сторожу, через плечо которого висел помповый дробовик, подняться на ступеньку, ведущую в сторожку. Зажав ему рукой рот и нос, Виктор запрокинул ему голову назад. Тут же правой стопой толкнул его в подколенный сгиб и провел удушение локтевым сгибом. Охранник начал дергаться, и Виктор усилил прием: левую руку наложил на запястье правой и взвалил сторожа себе на спину. Сделал шаг, другой. Преодолел первую ступеньку, вторую. Ногой толкнул дверь и, развернувшись вместе с задыхающейся ношей, спиной назад повалился внутрь. Когда он ослабил хватку, его противник потерял сознание.
Подхватив его под мышки, Виктор усадил сторожа на кресло-кровать, застеленное плотным покрывалом. Пошарив у него в карманах, нашел связку ключей, центральным в которой был ключ с подсветкой и оттиском «Ford Explorer», и брелок-сигнализацию. Выглянул в окошко и увидел на внутренней стоянке черный джип. Не «экспедиционная», конечно, модель, но все же впечатляла. Виктор засомневался: вряд ли обладатель вездехода возит с собой капроновый шнур. И все же спустился к машине, нажав на ходу кнопку отключения сигнализации. «Форд» приветливо хрюкнул. Инсаров открыл дверцу багажника и тотчас увидел моток капронового шнура. Точь-в-точь такой он и представлял себе.
Вернувшись в сторожку, Инсаров размотал шнур, поглядывая в окно, сделал петлю, набросил ее на запястье сторожа и плотно связал его руки. Приподнял голову и, перекинув веревку за горло, подтянул связанные руки к голове. Сторож пришел в себя и начал дергаться. Инсаров осадил его, как лошадь:
– Тпру!
И натянул веревку, как повод. Чем заставил сторожа согнуть ноги в коленях. Ему оставалось связать их, чтобы полностью лишить противника возможности двигаться. Закончив, он тут же позвонил Андрею.
– Бросай «Ниву». Тут есть тачка покруче. Жду тебя во дворе конторы.
