– Договорились. – Василий достал из-за пояса бутылку водки и протянул хозяину. – Утром, бог даст, еще и похмелишься.
Он вернулся к своим. Грузовик стоял в стороне от дороги и не бросался в глаза. А в неподвижном тандеме с трактором, как ни странно, вообще выпадал из виду. Во дворе тускло горела лампа, и из кабины «КамАЗа» неплохо просматривалась большая часть дома и высокое крыльцо. Любые передвижения по двору домочадцев Бориса не могли не остаться незамеченными для боевиков.
Адлан Магомедов пересел в темную кабину. Он обладал важным для бойца качеством – умел ждать. А ждать придется до четырех-пяти часов утра. Это самое оптимальное время для скрытого передвижения, когда предстояло не только бесшумно продвигаться по незнакомой местности, но еще искать следы, постоянно быть настороже и прочее, прочее, учитывая и трудное для несения дозора время.
Слабого света со двора хватало для того, чтобы еще раз всмотреться в кроки маршрута, на котором подробно были нанесены, в частности, неудобные места для движения, дороги (откуда и куда они ведут), населенные пункты, отдельные точки местности, а также предполагаемые места дозоров, основной и запасных баз. Этим бумагам и подробным пояснениям к ним цены не было. Адлан понимал толк в картах и отметил самоотверженность и оперативность своего товарища, который переслал по факсу этот ценный материал.
Сейчас он как на иголках, пожалел товарища Магомедов и посмотрел налево, на плотную беспроглядную стену леса по ту сторону дороги, которая на фоне тополей, подсвечиваемых лампой со двора, казалась еще черней.
Как встретит их незнакомый лес? Как обычно – боязливо и настороженно. Он замрет и не проронит ни звука. Наверное, так он встречает и лесорубов, и охотников; он дрожит, не в силах противостоять злу, молчаливо переносит адскую боль, которая охватывает его вместе с первым поваленным деревом, с первыми языками пламени.
Позади командира, на спальном месте, отдыхал Зия Могуев, завтра ему предстоит особая, самая трудная работа. Команда в кузове хранила молчание. Кончился тяжелый день, впереди томительная ночь и беспокойное утро. Беспокойное, но уже пьянящее боевой дух предстоящей охотой. Что еще может подбросить столбик адреналина до критической отметки? Трудно себе вообразить.
Глава 8
«РАДИОИГРА»
20
Михаил Васильевич занял кабинет помощника начальника штаба полка по разведке подполковника Ерошенко. Отметив по привычке время и записав его в уголке чистого листа бумаги, Артемов бросил взгляд на вошедшего капитана Шарова. Он был худощав, среднего роста, его узкое лицо показалось Артемову болезненным.
– Здравия желаю, товарищ полковник! Разрешите войти?
– Заходи, – чуть грубовато, чуть по-свойски разрешил полковник, загодя избрав тактику общения с боевым офицером. Не все такие любят, когда начальство с ними общается сугубо официально. – Садись. – Дождавшись, пока капитан займет предложенное ему за столом место, Артемов спросил: – Андрей Васильевич, кажется?
– Так точно.
– Разреши-ка пару вопросов, Андрей, – сам я, честно говоря, ничего не пойму. – Перед Артемовым лежала карта, несколько листов бумаги. – Сделаем так: я излагаю, потом задаю вопросы. Потом побеседую с замначальника по разведке. Итак, – Артемов быстрым движением надел очки и чуть склонился над листом бумаги, – задача противодиверсионной группы, чьим инструктором ты собираешься выступать. Она, находясь в районе выброски группы условного противника, по радио получает приказ выявить ее местоположение и, возможно, еще до прибытия основных сил уничтожить ее. Правильно ли я понял: «до прибытия основных сил» и означает главную часть задания? Поскольку вызов помощи – работа на тройку с минусом по пятибалльной шкале. Ведь подразумевается работа ваших подопечных вдали от дислокации основных подразделений. То есть группа – я читаю: «…под руководством сержанта Литвинова, вооруженная легким стрелковым оружием, по плану находится в глубинном рейде». Правильно?
– Так точно. На значительном удалении от основных сил и фактически не может рассчитывать на эффективную поддержку…
– Бог с ней, с поддержкой, меня интересует другое: по идее, приказ рейдовая группа сержанта Литвинова должна получить «в полевых условиях», уже находясь в рейде со своим «специальным» заданием. Которое приказом из «Центра» отменяется, и Литвинов по радио получает другое задание – то бишь выявление и уничтожение диверсионной группы.
– Так точно, товарищ полковник.
– Почему, в таком случае, смягчается задача группы Литвинова? Насколько я информирован, бойцы уже в курсе задания, они с места в карьер идут на перехват диверсантов. Прямо из казармы, которая кишит спецназовцами. Не рота спецназа идет обезвреживать диверсантов, даже не взвод, а отделение. Мне кажется, такое отношение, такая постановка задачи, мягко говоря, расслабляет бойцов. А ты как насчет этого? Перечить начальству не возникало желания? – сухо пошутил Артемов. – Если хочешь курить – пожалуйста.
Капитан Шаров немного помедлил, прежде чем размял в заскорузлых пальцах «Приму» и прикурил.
– Со мной не советовались, – ответил он.
– Вот как? – наигранно удивился полковник. – Выходит, зря я тебя потревожил в поздний час.
– Я попробую объяснить. В штабе был учтен первый опыт подобных рейдов группы Литвинова.
– Или не учтен, – с легкой иронией поправил собеседника Артемов. – Ну, дальше.
– Поэтому, товарищ полковник, беря в расчет еще и матерость опытных спецназовцев старшего прапорщика Седова – группы условного противника, – Литвинову упростили задание: приказ, детали и карты он получает в расположении части. В то время, когда группа Седова уже вышла в рейд.
– Так, понятно. Уже вышла. Когда именно, уточните.
