В четыре часа разведчики тронулись в обратный путь. Теперь уже налегке – запасная рация осталась на базе.
– Ну что, Ротвейлер, – на ходу спросил Миротворец, – проверим мою гипотезу?
– Насчет чего?
– Насчет воды в низине и дерьмовой лесной подстилки. К тому же негоже разведчикам возвращаться путем, которым пришли. Сделаем крюк и подойдем к базе с северо-востока.
– На три-четыре мили крючок тянет, – перешел на морские мерки Соколов.
– Как раз семь верст, – рассмеялся «одеревеневший» вконец Мельников.
31
Литвинов и Рахманов вернулись в 15.20. Казалось, пятичасовые напряженные поиски не утомили командира разведгруппы, а, наоборот, взбодрили его. Забыв, где он находится, Литвинов с ходу начал докладывать командиру роты о результатах разведки. Потом спохватился и малость застенчиво сказал:
– Подождем Санчеса и Капитана Блада. Что-то долго они. На связь не выходили?
Голубец покачал головой: нет. Вопрос более чем неуместный: носимые радиостанции поддерживали связь до полутора километров, а Санчес, прочесывая местность в южном направлении, удалился от лагеря на десять-пятнадцать.
И лишь без четверти пять дозорный – им был Садко – показал со своего места, что видит своих.
Что касается «чужих», местных жителей, то в этот апрельский день им в лесу делать было нечего. Сморчки появятся не раньше, чем через месяц, за дровами в такую даль никто не пойдет. Лишь была замечена бригада железнодорожников, катящих по рельсам тележку с мерительным и прочим инструментом. Их желтые куртки пропали из виду в половине двенадцатого.
В отличие от Литвинова Санчес выглядел усталым, но на его губах играла довольная улыбка. Капитан Блад растянулся на пригорке, широко раскинув руки и положив на живот каску; пот катил с него градом.
– Мест для посадки транспорта полно. – Санчес показал на карте точку. – Хотя бы здесь – это восемь километров на юго-запад. Ровная поляна двести на триста метров. И еще пара таких в сторону Самарки. Следов полно – лисьи, заячьи, кабаны порядком наследили. И все. Зато на выходе – напротив кладбища, но с южной стороны «железки» – мы обнаружили совсем свежие следы армейских ботинок…
«Да, да, – говорили глаза Санчеса, – армейских ботинок, не удивляйтесь».
– Поверхность следа твердая, – продолжал он, – общий контур почти не нарушен: в том месте тенисто, и на снегу образовалась корка. Прошли два человека, направление – на запад, вдоль железнодорожного полотна. Мы бы не заметили следов, если бы напротив кладбища они не свернули в сторону – за деревья, в снег. Скорее всего, навстречу им попалась машина. Дальше следы терялись: как ни искали мы их на грунте – бесполезно. И только через пятьсот-шестьсот метров снова увидели их – там грунт подтаявший, и даже дно следа покрыто водой. Они остановились как раз в том месте, где железнодорожное полотно делает поворот – то есть напротив предполагаемого места диверсии. Так что по всем признакам получается, что наследила пара разведчиков диверсионной группы Седова. Мы прошли вдоль полотна еще пару километров, но ничего больше не нашли. И в обратную сторону следы не ведут. Как в воду канули.
«Если следы ведут вдоль полотна, то, вероятно, эта пара разведчиков шла к базе номер три», – определился Литвинов, отлично помня наброски прапорщика Седова. В задачу его группы входило обустройство этой базы.
Капитан Шаров заметил, что Литвинова, как командира и «центрового», взявшего на себя поиски следов пребывания диверсионной группы в наиболее привлекательном в этом плане районе, нисколько не смутили успехи подчиненных. Хотя его рвение указывало на его честолюбие. Сейчас от него не осталось и следа.
– А в обратном направлении следы не искал? – спросил Литвинов.
– Искал, – отозвался Санчес. – От разъезда Немчанка – три километра по обе стороны пути. Результатов – ноль. Единственно, не проверили участок метров триста-четыреста, где стоят дома. Но и там, мне кажется, ничего особенного. Около самого большого дома стоят «КамАЗ» и трактор, во дворе детишки играют.
Литвинов выслушал доклад Пуаро, чьи поиски не принесли результатов (хотя отсутствие следов в секторе поиска Данейко – это тоже результат), с минуту молчал.
– У меня тоже есть новости. На распашной полосе мы с Батыем обнаружили массу следов: там прошла группа минимум в десять человек. Следы нечеткие, оставленные около суток назад. Дальше они уходят на грунтовку и ведут вплоть до минерального источника. Сейчас обедаем и переносим лагерь на пять километров к востоку. Я уверен, что наследили диверсанты, а не охотники, к примеру.
Взгляд на контролера группы.
Но капитан Шаров даже плечами не пожал.
Глава 13
ГРУППА УСЛОВНЫХ ТОВАРИЩЕЙ
32
Полковник Геннадий Ляшников приготовился к встрече с Батерскими, как к штурму. По телефону он договорился с участковым встретиться возле дома Батерских в пять вечера – до этого времени участковый был занят, да и у Ляшникова нашлось немало дел, связанных, в том числе, и с делом полковника Артемова. Военком сидел на своем рабочем месте как на иголках, с минуты на минуту ожидая радиоподхлеста со стороны гэрэушника. Но тот медлил, понимая, наверное, что его «срочно» – весьма условно.
Да, все-таки красивую по-своему фразу выдумал Ляшников, он мысленно повторял ее и даже слегка переиначивал: «Ваше «срочно» – весьма условно». Дальше лезло в голову: «Как поняли? Прием». И в этом крылась нервозность, которая дала знать о себе еще рано утром.
Вместе с Ляшниковым на порог военкомата, расположенного на улице Красноармейской, 133, вышел помощник дежурного, которого полковник решил взять с собой. Он не стал передоверять дело, данное ему
