неотрывно смотрят на танцовщиц, исполняющих танец живота. Где-то в роскошных каютах уже другие пальцы – красивые и нежные – ласкают волосатые груди, ягодицы и раскормленные животы арабов. Тоже танец живота. И так до утра. Утром там действительно ничего не снимешь. Кроме уставших проституток. И пару тонн шерсти с арабов.
– Еще вопросы?
Бобров промолчал.
Капитан Моравец ответил «нет».
– Спасибо, можете идти, – Козырин отпустил капитана. –
– Еще чаю? – предложил Бобров, когда дверь за Моравецем закрылась.
– Нет, спасибо. Наверняка нас угостят в штабе флотилии. А ваш капитан не очень-то разговорчивый, – заметил Виталий.
– Привычка, – ответил каперанг. – Знаете, Виталий Николаевич, есть такая штука – загубником называется. Не до разговоров, когда эта штуковина во рту. К тому же вы пытались давать командиру спецгруппы инструкции. А моряки этого не любят. Инструкции пишут на берегу, а моряки плавают в море.
– Насколько я знаю, они говорят «ходят», а не «плавают», – решил блеснуть познаниями Виталий Николаевич.
– В данном случае ошибки нет: плавают.
– Вы чем-то недовольны? – решил идти до конца Козырин.
Олег чуть склонил голову: «Нарываешься на откровенность?»
И ответил без задержки:
– Недоволен тем, как круто вы обошлись с Тритонычем. «Старик» не заслужил такого отношения к себе. Вы просто его не знаете, может быть, слышали, не больше того. Вот уж к кому неприменима флотская шутка: «Молодой моряк все знает, но ничего не умеет, а старый все умеет, но ничего не знает». Знания и умения Тритоныча живут с ним в полной гармонии.
– Тритоныч? – Виталий Николаевич знал, о ком идет речь, тем не менее не упустил шанса поддеть самого начальника разведотдела: – Еще одно слово из кроссворда? – насмешливо спросил он.
– Ага. И вам его не решить.
– Мне это ни к чему. У меня уже есть японский телевизор.
Бобров вышел проводить гостей. Они сели в служебную машину, выделенную им в штабе, и водитель, подъехав к шлагбауму, притормозил. Часовой, вооруженный автоматом Калашникова и одетый в бронежилет, сверился со списком, проверил документы у пассажиров и, козырнув, разрешил выезд с базы. Водитель вывел «Волгу» на охраняемую дорогу, ведущую к причалам, и вскоре машина скрылась за массивным, с матовой крышей ангаром, увенчанным портовым краном.
Позади и чуть сбоку от Боброва кто-то встал. Тритоныч, был уверен каперанг. Но, обернувшись, увидел капитана Моравеца. Синий комбинезон Чеха был расстегнут до пояса и снят с плеч; пилотку спецназовец держал в руках, подставляя коротко стриженную голову под лучи солнца, стоявшего над гаванью. Он из-за плеча разведчика тоже провожал глазами «Волгу».
– Где-то я их раньше видел, – задумчиво произнес Бобров, «закидывая удочку»; то, как гримасничали при встрече Козырин и Моравец, его сразу насторожило. – Или я ошибаюсь… А ты?
Яков хмыкнул:
– Ошибаюсь ли я?.. Нет, я бы запомнил. У меня хорошая память на лица.
– Что думаешь об этом?
– Стараюсь не думать, – ответил Яков. – Пока рано забивать себе голову.
Позади них раздался громкий всплеск, будто с дебаркадера отдали якорь. Каперанг обернулся, а Моравец даже головой не повел. Это нырнул в холодную воду боец «Гранита» лейтенант Сергей Перминов. Он жил на дебаркадере, работа, быт и отдых слились для него воедино. От остального мира его отделяла сходня, переброшенная с дебаркадера на рыжеватый от ржавчины пирс. Каждое утро одно и то же, недовольно морщился Яков: водные процедуры, начинающиеся с дурацкого прыжка, крепкий чай и уж потом завтрак. Обычно лейтенант готовил себе на камбузе яичницу или вскрывал банку тушенки. Раз в неделю звучала громкая команда подвыпившего офицера, возвращающегося из города: «Сходню на пирс!»
– Он не утонул? – Бобров, хорошо знавший Сергея, все же обеспокоенно смотрел на воду: круги давно разошлись, а лейтенант… как в воду канул.
Яков усмехнулся:
– Раньше, чем через три минуты, его не жди. А если с бодуна – то все четыре задержится. Витас, блин! Человек-амфибия. – И домыслил: «Без воздуха – минуты, а без денег – всю жизнь».
Голова Сергея появилась над водой метрах в пятидесяти от дебаркадера. «Еще бы немного, – покачал головой Бобров, – и он вышел бы на внешний рейд». Повернувшись на спину, диверсант поплыл обратно.
Сергей Перминов никогда не видел Виталия Козырина, но в свое время удосужился познакомиться с его людьми.
«Вот болван! – беззлобно выругался Яков и сплюнул через борт. – И зачем я позвонил ему в тот день?..»
Глава 5
Кошка, которая гуляет сама по себе
