Терехин быстро управился с двумя замками – навесным и реечным, прошел следом за въехавшей «Окой» и при свете «восьмерки», бьющем в раскрытые створки, оглядел временное убежище Близнеца. Отметил, что в гараже нет погреба. Хотя при чем тут погреб? Его бы не спас даже секретный вход в сталинский бункер.
Борис Михайлович к тому времени выбрался из машины.
– Значит, я его подвел под монастырь... – сурово насупился старик и покачал головой. – Нет, это ты его подвел. Раз ты такой догадливый, почему не арестовал его здесь? – Борис Михайлович топнул протезом в бетон.
– У меня свой интерес в этом деле.
– Какой? Поглазеть, как он разнесет, к едрене фене, броневик?
– В каком смысле – разнесет? – Николай щелкнул зажигалкой и смотрел на старика сквозь пламя. В его отблеске глаза инвалида приобрели насыщенный желто-кровавый цвет и пыхали жаром.
– В прямом, – отрубил старик. – Ты ружьишко-то его видал? Из него «Тигра» насквозь прошить можно. Один патрон шириной в две ладони. У меня протез в землю ушел, когда я хотел поднять винтовку. Я когда глянул на нее, мне почудилось, я в бинокль смотрю. Если шагов с десяти ее рассматривать, то ничего страшного. Ты зенитку хоть раз видел?..
Ошибка. Показания свидетелей были переориентированы на фактически установленное оружие террориста. У Близнеца было две винтовки, на одну он давал смотреть невооруженным глазом, а на другую – в перевернутый бинокль.
– К-какое у него оружие? – чуть заикаясь, спросил Терехин.
И понял, что еще минуту назад готов был пойти на то, чтобы дать снайперу возможность выстрелить. А теперь, узнав марку и «зенитный» калибр винтовки дальнего боя, меру веса пороха в патроне («пригоршнями мерить можно»), обязан был перешагнуть через развалившуюся, как гнилое бревно, какую- никакую справедливость. А жаль...
Он перебил старика на полуслове:
– Вот что, отец, ступай к себе и из дому не выходи. Про меня и своего гостя молчи, иначе пойдешь по полной. Ты понял меня?
Николай сел в машину и завел двигатель. Показалось, тот отозвался знакомым ворчанием: «До последнего...»
В данном случае Терехин никого не спасал, он – полковник ФСБ – не давал совершиться преступлению. И этим все объяснялось.
В первую очередь Виктор снял веревку. Он потянул за короткий конец, скользящий узел развязался, и веревка упала к его ногам. Опер лежал на полу с кляпом во рту. Но даже без кляпа он готов был сотрудничать. На этом настаивал его мертвый товарищ. Максим мог видеть, как готовится к работе снайпер, насколько точны и расчетливы его движения. Когда он принес винтовку и развернул ткань, Максу показалось, что это миномет.
Близнец везде оставлял следы, указывающие на марку его оружия – «СВД». Ему в этом невольно помог полковник Терехин, по-своему интерпретировавший слова Виктора о патроне довоенного образца. Снайпер был вооружен «старьем», над которым насмехался Алексей Захаров. Для него это был прошлый век, каменный, а для Виктора – настоящий, железный. Под патрон 1938 года были созданы новейшие снайперские винтовки «М-1», «М-2» и «М-3», «гепард» венгерской фирмы «Technika»...
Девять утра. Крапивин оттащил труп оперативника на кухню и накрыл его простыней. Когда он готовился к работе, генерал Свердлин отдавал распоряжение поставить вдоль двойного поворота детей, которые бы приветствовали главу государства. Он заручился поддержкой руководителя детского дома- интерната «Ручеек»: тот обещал «поставить» тридцать своих воспитанников. Крапивин смотрел в оптику и видел двойной поворот, машины, лениво проходившие его. И не мог представить, что вскоре это место закроют воспитанники детского дома. Стройный ряд голов как раз придется на линию прицеливания. Но до того момента оставалось еще несколько часов.
Глава 28
Изгоняющий дьявола
В первый раз на связь Максима вызвали в десять часов утра. В это время снайпер смотрел в бинокль, часто-часто моргая: сказалась бессонная ночь и напряжение последних дней. Если сложить это, то получится число, равное дате его возвращения из армии. Бессонная ночь, вызванная странным поведением капитана-инструктора, напряжение, давшее о себе знать на следующий день. Снежок, превратившийся в огромный грязный ком. Жив ли Андрей Проскурин, его бывшего ученика не интересовало.
Держа в руках бинокль, Близнец опасался увидеть одну вещь. Он еще давно подумал об ограждающих щитах вдоль поворота. Если поставить их, они закроют линию прицеливания. Однако щиты для бронебойной пули – это фольга для обычной. Пуля из «гепарда» пробьет щит и не отклонится при этом ни на миллиметр, не потеряет своей убойной силы. Ограждение усложняло само прицеливание, точнее, поводку ствола. Но, зацепившись за точку прицеливания и точно зная скорость движения объекта и время подлета пули, это препятствие было устранимо.
Максима вызвали не по рации, а потревожили звонком по мобильному телефону. Виктор предупредил его еще раз:
– Меня все равно убьют. Но ты этого можешь не увидеть.
Максим отвечал ровным голосом. Он называл кого-то по званию – товарищ майор. «Да, понял. Обязательно. Он отдыхает, товарищ майор».
– Что тебе сказали? – спросил Виктор, когда Макс кивнул ему: «Разговор окончен».
– Нас сменят вовремя.
– Чаю хочешь?
