Костя всегда действовал максимально агрессивно. Он остановил Розовского фронт-киком, положил ему руки на затылок, наклонил голову для удобства и двинул коленом в лицо. Розовский отлетел на прежнее место и пару минут не мог прийти в себя.
Румын к этому времени успел выкурить сигарету и затушить окурок в бокале с недопитым мартини. Он оказался на верном пути. Отказавшись от помощи Гриневича, он напрямую выходил на конкретных людей, чего Гриневич не мог дать ему ни при каких условиях.
Романов надеялся на то, что фактически заполучил людей, связанных с «Артикой» криминалом. Возможно, первым человеком, к которому он обратится за помощью, будет генерал Фали. Но без посредника – Гриневича. Имея список, он мог забыть слово «посредник». Отличная работа, похвалил он себя.
– Теперь отвечай на вопросы, – поторопил гость Розовского. – Братья Морено. Какую услугу оказала им «Артика»? Будешь молчать, я принесу из кухни нож и буду отрезать тебе пальцы.
– Формально, – снова с запинкой ответил Розовский, – мы им вернули «Пейзаж с башнями» Ивана Машкова.
– Размером с дверцу тумбочки? – хмыкнул Румын.
– Как ты угадал?
– А неформально какую услугу оказал им Гриневич?
– Не знаю. Братья Морено принадлежат к криминальному клану Морено. Мафия. От Барселоны до Аликанте они имеют тесные связи не только с полицией, с таможней…
– Значит, ты догадывался о левой работе фирмы?
– Не твое дело, – огрызнулся Розовский. – Не хотел замечать, предпочитал держать рот на замке, какая тебе разница? – Он вдруг реально ощутил на руках и ногах путы. Даже посмотрел на руки… Но не обнаружил даже следов от веревок.
Странное ощущение, пришедшее к Розовскому впервые. Наверное, оттого, что давление Румына было настолько сильным, а главное – точным, выверенным, что он ощутил себя связанным. Обреченным? Не пора ли выяснить этот вопрос? Вот сейчас…
Но Романов не давал ему передышки, называя все новые и новые имена, фамилии, номера телефонов. Иногда Розовский, у которого голова пошла кругом, отвечал: нет, про такого человека он не слышал.
– Кто такой Макс Молина?
– Министр внутренних дел Испании. Для своей любовницы он приобрел две картины Гогена – «Рождество» и «Пейзаж на Таити». Размером с дверцу тумбочки! – психанул Розовский. – Обе картины – как двустворчатая тумбочка. Больше не спрашивай про размеры.
– Расскажи о Марше Лазаре.
– Он состоит в штате федеральной структуры. Гастроли, выставки, ярмарки, прочее артдерьмо мимо него не проходит. Он контролирует эту сферу в Израиле, имеет надежных партнеров в России, Украине. Кличка – Голограмма. Для него мы выкрали из чикагской коллекции очень ценную картину Дороти Теннант, ее еще называли леди Стэнли, «Смерть Амура». Она написала ее в тридцать три года…
– Для кого Лазар заказал картину?
– Неизвестно. Размером всего двадцать три на тридцать три сантиметра, она стоит… – Розовский осекся, услышав шум в коридоре. И воспрянул духом, когда в дверь кто-то постучал.
Портье каждую минуту ожидал возвращения полицейского. Прошли полчаса. Его разбирало любопытство: еще ни разу в апартаменты не приходили самые незаметные, держащиеся в тени агенты управления спецопераций. С каждой минутой таяла уверенность в том, что объяснение агента о якобы телефонном звонке «доброжелателя», сообщившего о теракте, правдивое. Нет, здесь что-то другое.
И лишь несколько минут назад портье во второй раз вспомнил, словно встрепенулся, о дежурном детективе. Побеспокоить его в этот час было равносильно дернуть за купированный хвост дога. Под каким предлогом можно вторгнуться в его удобную смежную комнату? Мол, пришел агент управления спецопераций, интересуется клиентом. Так у него работа такая: бороться с терроризмом, угонами самолетов, похищениями людей, ограблениями банков, со всякого рода преступлениями в области компьютерных технологий. Эль Гордо (Толстяк), с соответствующей прозвищу челюстью, может порвать. Обоих. Ночного портье и агента. Кажется, есть такая книга – «Ночной портье», размышлял, все больше хмурясь, служащий, даже фильм сняли по этой книге. Там портье обнаруживает в номере мертвеца и тубус, набитый деньгами.
Реальная кровавая картина, промелькнувшая перед мысленным взором портье, подняла его на ноги. Он поспешил к детективу, нервно думая о том, в наморднике ли он. Он стукнул в дверь один раз, другой. На третий раз изнутри раздался рев. Портье, сморщившись, расшифровал: «Пошел в задницу!» Он рискнул еще раз стукнуть. Отойти от двери хотя бы на пару шагов означало спровоцировать детектива на длинный прыжок. Портье остался на месте, чем вогнал открывшего дверь детектива в ступор. Лет шестидесяти, с седым ежиком на голове, с устрашающими складками на бритом затылке, тот с минуту не мог понять, что происходит. Наконец он разлепил пасть:
– Решил поинтересоваться, как дела? Или ты подрядился пиццу разносить?
Портье посмотрел на часы.
– К постояльцу из номера восемнадцать пришел агент управления спецопераций. Вот уже полчаса он у него.
– И?..
– Я подумал, может быть, вы возьмете меня с собой, и мы вместе поднимемся на второй этаж. Неплохо бы вам вооружиться, детектив. У парня, который предъявил мне удостоверение, едва приметный акцент. При этом он чуть заикается.
– Вряд ли его акцент и икота исчезнут, когда я спрошу его кое о чем.
– Детектив, проснитесь! Речь идет не о простом парне. У него статус…
