Имя твое – номер

Колонну из трех машин возглавлял полковник Старостин. Он первым подбежал к джипу и заглянул в развороченное окно. Он тяжело сглотнул, увидев истекающего кровью депутата. Курбатов что-то силился сказать, даже приподнял руку, но полковник живо запротестовал:

– Не двигайтесь, Михаил Георгиевич.

– Нас обстреляли с двух точек, – в рваном темпе докладывал Романов. – Но я успел вывести машину из-под обстрела.

– Сколько всего было стрелков?

– Минимум четыре человека, – торопился Костя, невольно гоняя желваки. Он был в окружении двенадцати автоматчиков и именно в эту секунду понял, как он устал. Он не верил, что выдержал этот марафон. Но забег еще не закончен. – Киллеры вооружены «калашами» и «ашками», – продолжал он. – Полковник, мы теряем время. Шефу нужно на операционный стол.

И снова он опередил Старостина.

– Мне не нужно сопровождения. Ваши «уазики» все равно не догонят меня.

Романов тронул машину с места и вскоре скрылся за поворотом. Полтора километра пути, и он, не доехав до перекрестка, прижался к обочине.

– Быстрее, – попросил Курбатов, не в силах терпеть адскую боль. – Сделай это из милости…

Под ним собралось столько крови, что она хлюпала.

Курбатов получил смертельное ранение и знал об этом. Недавно он рассуждал на эту тему, не предполагая, как близок он был к ощущениям, которые только рисовал в воображении.

Рвать себя зубами – это и есть смертельное ранение. Кувыркаться по снегу, по земле, по песку, бешено пытаясь найти в этом смертельном танце облегчение – это и есть смертельное ранение. Иногда смертельное ранение – не боль, а лишь ощущение приближения смерти, понимания того, что ты обречен, что за тобой послали свыше, ты выискиваешь в небе средство передвижения и суетишься насчет последнего слова на этой земле…

– Прошу, – угасая, прошептал Курбатов. – Из милости…

Костя привычным жестом засунул пистолет за ремень, прикрыл курткой. Шутливо прицелившись в жертву пальцем, «выстрелил» и сдул воображаемый дым…

Через четверть часа полковник Старостин выбежал из головной машины и кинулся к джипу… На всякий случай приложил палец к сонной артерии Курбатова. Бесполезно. Бывший прокурор был мертв.

Старостин передал по рации всем постам приказ задерживать весь транспорт, задержать человека лет тридцати… И покачал головой. Бесполезно. Отдал команду своим подчиненным обыскать местность в радиусе…

Кто-то из милиционеров зло усмехнулся:

– Это диаметр, товарищ полковник.

Глава 25 Из пункта «А» в пункт «Б»

1

Аликанте, Испания

Вихляев со счету сбился, сколько богатых домов и особняков он взял со своей командой. В его практике были и такие дела, с которыми он бы справился в одиночку. Он работал только в команде, и это давно стало его второй натурой. Иногда ему была необходима неосязаемая связь с товарищами, порой она нервировала его, словно затылок сверлят несколько пар глаз. И только сегодня он влез в шкуру убийцы-одиночки. Ничего тягостного, ничего мрачного он не ощутил. Он заранее знал это. Знал, что обрадуется воле, как невесте, кинется в ее объятия и долго не отпустит от себя. Потом скажет ей: «Давай вместе доживем до старости». Вихляй только что не подмигнул своим мыслям, настроению.

Он приехал в Испанию по поддельным документам на имя Бориса Попова. И во время долгого перелета Москва – Мадрид – Аликанте привыкал к новому имени.

В аэропорту Эль-Альтет Лев Косов потребовал у своего подопечного паспорт. Видя его колебания, чуть повысил голос:

– Паспорт! – и в нетерпении пощелкал пальцами. – Андрей, не нервируй меня.

Вихляев передал документы Косову. Тот, словно был пограничником, тщательно изучил паспорт. Буркнув «все в порядке», указал на стеклянную дверь в зале прилета.

– Когда я получу документы назад?

– Когда сделаешь свою работу. Неужели непонятно?

Косов и Воропаев проводили его до гостиницы на окраине Аликанте. Косов оформил номер на Вихляева и первым поднялся и осмотрел комнату.

– Запоминай адрес, – обратился он к Вихляеву. – Там ты встретишься с человеком по имени Александр и решишь вопрос с оружием. Завтра в половине пятого вечера. Ложись, отдыхай.

– А вы?

– Мы не устали. Встретимся через два дня в аэропорту.

– Я не уложусь в два дня.

– Обязан уложиться.

2

В ресторан «Nou Manolin», где была назначена встреча с Александром, Вихляев пришел заблаговременно. Как и большинство профессионалов, он не входил в места, откуда не было хотя бы двух выходов. Столик был забронирован на его имя на втором этаже ресторана со сводами из коричневого кирпича. Андрей спустился вниз, посидел за стойкой бара, выпил бутылку пива, спросил, где туалет. В туалете он увидел широкую фрамугу. Шпингалеты работали, как смазанные. Андрей откинул створку и