– Да, с кем я разговариваю?
– Это Мартинес. Впусти нас. – Полицейский вдруг заторопился: – У нас срочное дело к гостю…
Вихляй сам нажал на клавишу отбоя. Убрав пистолет в карман, он рывком поднял Мартинеса с земли. Тот громко застонал. Спецназовец будто и не слышал его. Он вывел его из укрытия и, крепко прижимая к себе, повел к воротам.
Эти двадцать метров для Мартинеса стали самыми мучительными в жизни.
Он уже не видел спешащего по освещенной дорожке сенешаля. Как Феликс не заметил ни одной странности? Он находился словно под гипнозом. От Мартинеса поступил звонок и распоряжения. Он выполнял приказ полицейского, бросив на него лишь беглый взгляд.
Он открыл замок и распахнул калитку. Вихляй отпустил полицейского, и тот рухнул к ногам сенешаля. И только сейчас Феликс поднял глаза…
Марибель готовилась ко сну. Она стояла перед большим зеркалом в ванной комнате и расчесывала волосы, когда вдруг спаниель громко залаял. Женщина, не выпуская расчески из рук, подошла к двери и, наложив цепочку, приоткрыла дверь. И не поверила своим глазам…
Через пару мгновений она попала в объятия Кости. В эти короткие мгновения она забыла обо всем… Она не раз представляла себе встречу с ним, и каждый раз – непрерывным монологом: «Ромми, тебя ищут все спецслужбы Испании. Тебе нельзя показываться на улице. Поживешь пока у меня». При этом представляла, как она выглядывает из-за плеча любовника и зорко осматривает двор. Скрывать у себя убийцу даже в мыслях было упоительно. Она не думала о том, что такое состояние, постоянные думы разнообразят ее будни, скрашивают скучное в общем-то существование. В таком состоянии она не замечала надоевших уже туристов, незнакомую речь и прочее. Она фантазировала: встречая в очередной раз Костю, будничным голосом спрашивала: «Сколько на этот раз ты народу убил?» А в глазах – интерес.
Она недоверчиво распахнула глаза, когда на ее вопрос: «У кого же ты скрывался все это время?» – ночной гость ответил:
– У разных людей. В Испании, Израиле, России.
– Шутишь?
И по его глазам поняла – нет, не шутит.
– Тебе бы внешность изменить.
– Я к этой привык.
– Знаешь, даже пластический хирург так не сказал бы. – Она чуть помолчала. – Ты надолго?
– Только заберу пистолет.
– Опять?! Ты вернулся только для того, чтобы забрать пистолет?
– И сходить с ним на виллу генерала Фали.
Костя обнял ее, коснулся губами ее лба.
– Здесь я оставил много-много ярких воспоминаний, и они мне дороги.
Марибель вздохнула. Пряча счастливые глаза, она подошла к клетке с попугаем и выдвинула поддон. Повернулась к гостю:
– Бери сам свой пистолет. Видно, я часто и много кормила попугая.
Алексей Гриневич всякий раз испытывал ощущение, предшествующее рвоте, когда видел на экране седого телеведущего лет пятидесяти, на лице которого был выписан диагноз: гепатит – со всеми буквами, выступающими над строкой. Прослушав пятиминутный новостной блок, Гриневич одним пультом выключил телевизор, другим пультом включил стереосистему, выбрав диск Дайаны Кролл. Джазовые колыбельные канадки всегда действовали на него успокаивающе. У нее отличный голос и своеобразная техника игры на фортепиано, в очередной раз отметил Гриневич.
Для него новый день начинался не с рассветом, не с первым осознанным мгновением. Даже утренняя пробежка, легкий завтрак и крепкий кофе для него – остатки вчерашнего дня, своеобразное похмелье.
Так продолжалось изо дня в день на протяжении последних шести лет. И вот в его жизнь вкралась ядовитая змея…
Ему казалось, прошел год. Год и пятиминутный новостной ролик – отрезки несовместимые. Никогда еще новости из России его так не радовали. Теракт на Беговой – погиб личный телохранитель депутата Михаила Курбатова, а также несколько его подчиненных. Примерно в это же время был убит сам Курбатов. Его тело обнаружили в машине. Депутат скончался от ранения в живот и потери крови. Предполагаемый убийца – Константин Романов, находящийся в розыске за убийство как минимум еще четырех человек.
Только сегодня Гриневич, опытный следователь, расследовавший самые запутанные дела, догадался о неординарном ходе Романова. Точнее, все на свои места поставил звонок Романова и его просьба о помощи. Братья Морено или Макс Молина. А до того – Реми, Розовский и другие. Гриневич предположил, что Костя скачал базу данных с его телефона.
Как это часто бывало, его настроение резко поменялось. Он мысленно готовился к встрече с Романовым. Встрече быть – в этом он не сомневался. Ему даже не хотелось фантазировать и забивать голову вопросами, по каким каналам Романов вернется в Испанию. Хотя на предварительном этапе операции постарался бы пробить его каналы.
Что он скажет Косте? Поблагодарит? Нет. Встретит его вопросом: «Знаешь, о чем я думал все эти дни?» И сам же ответит. «О разном. Сколько крови было на руках Курбатова. Попали ли капли крови ему на брюки. Не заскользили ли ботинки на залитом кровью полу. Думаю о том, что он думал в те минуты, когда на его глазах убивали Юниора, Ветерана, Вихляева…»
Потом он скажет ему:
«Извини, я отлучусь на минутку».
