– Но... кто же он?
– Вы недостаточно хорошо знаете Алексея. Я тоже. Вот над этим мне и предстоит поработать. По- человечески, – добавил он, пытаясь вспомнить, кто у прилавка первым сделал предложение «поговорить по-человечески» – он сам или Светлана. Не вспомнил. Вот чертов Прокопец! То в паузах некстати начинаешь путаться, то тянуть душевные нити разговора и разбирать их по цветам. Все это от него, от помощника. И еще от Николая.
По-человечески...
Аксенов напрочь забыл, на чем он остановился. Снова начал вспоминать. Далось ему это с трудом. Кажется, он даже покраснел от натуги.
– Да, – произнес он. – Над этим мне и предстоит поработать. А дальше меня ожидает нелегкий выбор, который я вроде уже сделал. О нашем разговоре никому не говорите. Вижу, хотите спросить еще о чем-то – давайте отложим это до следующего раза. Номер моего телефона у вас есть, звоните. Всего доброго.
Аксенов встал и неторопливо направился к служебному автомобилю.
Убедился. Выговорился. Обнадежил. Прав или не прав – отвечать на эти вопросы не имело смысла.
Ах, Колька, Колька...
Когда Аксенов вошел в кабинет, Прокопец уже сидел в «позе Юрского». Действительно, подумал следователь, такой инициативы не упустит.
– Петя, – проникновенно начал следователь, – я все хочу тебя спросить: помнишь гражданку Хмелеву? Ну, которая нам фотографии принесла, маленькая такая, она еще паспорт свой забыла у меня на столе.
– Помню, а что?
– Я тебе велел только паспорт отдать, а тебя не было десять минут. О чем ты с ней разговаривал?
– Ну... если честно... знакомился.
Аксенов с удовлетворением заметил, что Петя невольно изменил «инициативную» позу, смутился, опустил глаза долу.
«Отомстил, – злорадно подумал следователь. – За инициативные паузы и прочую дребедень».
Однако помощник быстро восстановился. Постукивая карандашом по подлокотнику, он осведомился:
– Ну что, Дмитрий Иванович, опознала она Ремеза по фотографии?
Аксенов покачал головой.
– Ноль эмоций. Даже не моргнула.
– Не везет, – вздохнул Прокопец. – А я, глядя на вас, подумал: подсек Дмитрий Иванович рыбину!
43
Ольга набрала номер телефона генерал-майора Головачева и долго слушала длинные гудки. Она уже собралась повесить трубку, как услышала мужской голос:
– Алло? Головачев.
– Здравствуйте, Александр Ильич. Это Дьяконова Ольга. Не побеспокоила?
– Нет, нет, я только что вошел. Что случилось? – в голосе генерала прозвучало беспокойство.
– Ничего. Я хотела узнать, есть ли какая-нибудь информация об Игоре?
– Конкретно – никакой. Идет работа, вчера в «Новостях» прошло сообщение по Орешину.
Генерал отрапортовал чисто по-военному: сухо, коротко, без эмоций – так послышалось Ольге.
– Да, я смотрела. Однако мне показалось, что корреспондент выглядел на экране чересчур пессимистичным.
– Скорее всего, бесстрастным. Может быть, усталым. Прессе в «горячих» точках тоже несладко приходится... Ольга, вы слушаете меня?
– Да.
Теперь интонации Головачева совпадали с определениями, только что данными им самим: голос звучал бесстрастно и устало. Ольге стало немного жаль генерала.
– Все сводится к одному человеку, Безари Расмону, – продолжал он. – Остальные полевые командиры публично заявили о своей непричастности к акту похищения. Убийство судьи тоже его рук дело. Последнее и мешает продуктивным переговорам. В своих мнениях полевые командиры разделились на две группы: одна поддерживает Расмона, другая настроена прямо противоположно. Было вынесено предложение о ликвидации групп, занимающихся похищениями людей. Хотя в Таджикистане таких групп единицы. Там сейчас находится наш представитель, сотрудники МИДа, пресса. Работа идет, Ольга, что я еще могу сказать?
– В прошлый раз вы об этих людях говорили мне?
– Нет, о других. – Генерал замолчал.
– И это все, что вы делаете для освобождения Игоря?
– Я понимаю вас, процесс идет медленно, но в работу запущены другие механизмы, о которых я не уполномочен распространяться.
Может, Ольга была несправедлива к Головачеву, но она заметила, что слова генерал-майора ничем не
