Полковник задал ему глупый вопрос:
– Не подъезжал?
Кабанов на всякий случай посмотрел на фотографии Кавлиса, Ловчака и Зенина.
– Не было, – ответил он. Как ему показалось, во множественном числе.
«И не будет, – сверкнул глазами Баженов. – Надо было брать Кавлиса и его команду в квартире».
– Распределите людей на выездах, – распорядился он. – Будьте начеку, помните, кого будут брать ваши люди.
Он проводил глазами микроавтобусы, разъехавшиеся в разные стороны. Справа от прокуратуры наблюдалась сутолока: кажется, с дороги убирали какую-то машину. Баженов поспешил в ту сторону. В отличие от Аксенова и его помощника полковник не знал, на какой машине приедет Кавлис. Скорее, на попутной, думал он, принимая во внимание сведения о том, что Николай Кавлис не имеет машины; Зенин прибыл в Новоград на самолете, Ловчак – на поезде. «Кажется, – нахмурился он, – Татьяна Шепелева тоже не имеет личного транспорта».
На вопрос: «Что тут происходит?» сержант Бычков, всмотревшись в удостоверение полковника милиции, отрапортовал:
– Петр Прокопец из прокуратуры поставил машину поперек дороги, с помощью молотка вывел из строя зажигание, поставил автомобиль на ручной тормоз, закрыл двери…
Баженов не дослушал его. А зря: многословный Бычков намеревался далее сообщить, что следователь прокуратуры интересовался черным «Мерседесом» последней серии. Откровенное пренебрежение полковника задело сержанта, он долгим ненавидящим взглядом провожал московского сыщика.
«Сработал на два с минусом», – думал Баженов. Практически он учел все, включая явную заинтересованность Кавлиса к делу, его оперативность, даже его профессионализм: поджидали майора-»беркута» и его крылатых товарищей опытные бойцы отряда быстрого реагирования. Сама операция носила спешный характер, но именно быстрота позволяла надеяться на благополучный исход. Потяни Баженов время, до Кавлиса могла дойти информация о планах Баженова. Об этом майору мог сообщить Аксенов. А сейчас выясняется, что и его помощник тоже. Однако с этого времени лейтенант юстиции Прокопец перешел в иное качество: сообщник.
Верил ли он в то, что задумал, Баженов не знал. Однако, как правильно заметил Прокопец, сейчас в актив себе полковник мог занести только инициативу. Получая инерцию собственно от действия, следствие могло выйти на окончательную прямую. К одному прилипнет другое, кто-то успокоится, кто-то засуетится, но так или иначе обозначит себя.
Когда следственные действия заходят в тупик и в работе наступает нежелательная для руководства пауза, расцениваемая как некомпетентность детектива или его халатное отношение к работе, обычно применяется прием, называемый инициативой. Его и применил Баженов по отношению к Кавлису. Он рассчитывал взять Николая под стражу, отрапортовав в Москву, что им арестован предполагаемый руководитель треклятой группировки. Основания – десятки совпадений, из которых даже неопытный следователь сделает соответствующие выводы: Кавлис нашел труп члена «Щита», обратил внимание на удостоверение на фотографии, предложил свою помощь, активно включился в работу и так далее. (Единственное, что обошлось в этом трудном деле без Кавлиса, – это в какой-то мере счастливое задержание сержанта Зубкова.) Но, заведомо зная, что Кавлис никак не мог быть причастен к «Группе «Щит», выгодно ли это следствию? Вот эта, казалось бы, ненужная инициатива выгодна? Вместо одного реального тома двадцать – это нормально? К чему такие перегрузки следователю, когда есть множество приемов обойти стороной ненужную волокиту? Что, следователь поставил перед собой задачу собрать в одном деле все преступления за последнее десятилетие? И раскрыть?
Ответ тот же, что и сама задача: инициатива.
Своеобразная тактика, она не раз приводила к успеху полковника Баженова, почти никогда не давая сбоев. Позже, возвращаясь к раскрытому таким образом делу, сыщик удовлетворенно замечал, что выбранная им тактика являлась оптимальным вариантом как по качеству, так и по времени. До тех, кто невольно играл роль серых лошадей, ему не было никакого дела. Перед кем-то просто извинялись, кто-то продолжал мерить шагами камеру следственного изолятора, по чистой случайности оказавшись замешанным в другом деле. Так же или почти так обстояло дело и с Кавлисом.
Поразмыслив, Николай Николаевич прибавил к выставленной оценке полтора балла – на сегодняшний день его работа оценивалась на тройку. Во-первых, он заставил отставного майора действовать – или бездействовать, что именно, покажет время. Во-вторых, выявил круговую поруку в местной прокуратуре, явную утечку информации, людей, которые занимались этим. Его это дело или нет, опять же покажет время. И снова на первый план выходит инициатива; следствие обрастает все новыми черно-белыми фактами, приобретает все больший размах: новые фигуранты, показания, отказ от дачи показаний, лжесвидетельствование и прочее, прочее.
Сейчас Баженову ничего другого не оставалось, как ждать. Полковник чувствовал, что события вскоре развернутся полным ходом и приведут к нужному результату. Приказом генпрокурора, отстранившего Аксенова от ведения этого дела, ответственность целиком легла на плечи Баженова. Отступать некуда.
Позже, подумал Баженов, придется сказать Кавлису, что он шел на эти вынужденные меры ради самого Николая, пресекая вероятную возможность его личной боевой инициативы. А может, ничего не придется говорить…
Постовой красиво указал жезлом на место возле себя. «Мерседес» остановился точно в указанном месте. Ознакомившись с удостоверением Прокопца, постовой разрешил следовать дальше.
Все, теперь вплоть до пятидесятого километра на пути не будет ни одного поста.
Прокопец мысленно вспоминал карту: населенный пункт Курени, по другую сторону, почти напротив, съезд на грунтовку, петляющую вплоть до Свято-Петрова монастыря. Когда был мальчишкой, родители как- то заезжали в заброшенную обитель, но в воспоминаниях почти ничего не осталось. Помнил только, что шел дождь, заросшие кустарником окрестности выглядели так же мрачно, как и сам монастырь, который казался мальчику тяжелым: вот-вот надломятся красные камни у основания. Да еще монастырское кладбище. Близко он не подходил, но металлические кресты с затейливыми перекладинами подействовали на него угнетающе.
Впереди показался знак, означающий населенный пункт. «Курени» – прочел Прокопец. Машинально отметил, что скорость движения не должна превышать шестидесяти километров в час. Также непроизвольно бросил взгляд на панель приборов. Незнакомый Шура пер со скоростью, в три раза превышающей норму. Странно, но скорости в салоне не ощущалось. Вообще Петру казалось, что они едут
