Кавлис открыл дверь и посторонился. Санька, тяжело вздохнув, занес ногу. Но Николай остановил его.
– Даму нужно пропустить первой.
Мальчик торопливо встал по другую сторону.
– Как сквозь строй, – улыбнулась Татьяна, входя в квартиру.
– Ну, теперь ты.
И Санька сделал шаг. Очень большой шаг в своей жизни.
Квартира Алексея Ремеза…
Бойца спецподразделения «Черные беркуты». Это его фотографию на стене сейчас рассматривает Татьяна. Чуть склонив голову набок, она вглядывается в мужественное лицо морского пехотинца. Позавчера Николай сказал, что живет в квартире своего погибшего друга.
– Это он? – спросила она, словно они и не прерывали разговор.
– Да, это Леша.
– Молодой…
– Через три дня ему должно исполниться двадцать пять лет… Мне эта квартира дорога как память. Из всех родственников, которые остались у Алексея, самой близкой оказалась его троюродная сестра, живет на Алтае, родине Алексея. Я предложил ей переехать в его квартиру, но она отказалась. За девять лет службы в спецназе у меня на счету не оказалось достаточной суммы, чтобы купить эту квартиру, Дима помог и друзья. Деньги отослал Лешиной сестре.
Кавлис взял мальчика за плечи.
– Посмотри, Саша, на этого человека. У него было по-настоящему большое сердце. Он погиб у меня на глазах… Когда-нибудь я расскажу вам об Алексее Ремезе. А сейчас приводим себя в порядок, готовимся к роскошному ужину. Как старший по званию распределяю обязанности. Саня, ты яростно трешься мочалкой в ванной. Таня отправляется на кухню. Холодильник, шкафы, раковина – все в твоем распоряжении.
Вот так они перешли на «ты». Хорошо перешли, ознаменовав это очень важным событием.
– А ты что будешь делать? – улыбнувшись, спросила Татьяна.
– Меня ждут магазины «Детский мир» и продовольственный. Машины у меня нет – пока я без работы и весь в долгах, так что ждите меня только через час-полтора. После ванной закутай нашего малыша в простыню и помести на кровать. Дай в руки какую-нибудь книгу.
Наш малыш…
Татьяна попробовала эти слова как бы на вкус и даже задрожала от возбуждения, словно ее кожи коснулись губы Николая, его руки. Татьяна вспыхнула; и она боялась проницательности Кавлиса, ведь позавчера вечером он точно угадал, что она будет смотреть ему вслед. А сейчас ей показалось, что он прочел ее мысли. А может, это она прочла его собственные?
И Николай сделал, казалось, невозможное. Он приблизился к женщине, положив ей на плечо руку, и нежно поцеловал в губы. Провел ладонью по ее волосам, чуточку задержав ее на шее.
Горячая ладонь прожигает насквозь. Его близость кружит голову, отдается хмельными толчками. И Татьяна еле различила его слова:
– Я постараюсь не задерживаться.
А Саньке «наш малыш» не очень понравился. Он несколько смутился от проявления «телячьих нежностей» Тани и Николая, но не пропустил ни одного их взгляда, движения. Когда за Николаем закрылась дверь, а Таня резко опустилась на стул, он пошел в ванную. Но скоро вернулся.
– Таня, там колонка, я не умею ее разжигать.
– А?..
– Ну все понятно, – сказал Санька. – Придется научиться самому.
Глава пятая
Виктор Толкушкин совершил роковую ошибку, набрав номер телефона своей подруги. В то время, когда отсутствовал Санька, Виктор, опираясь на лыжную палку, пробовал ходить. С первыми же шагами в голове меркло от боли, но он упорно, чувствуя, как передвигаются внутри изувеченного колена осколки кости, делал шаг за шагом. И прикидывал, хватит ли ему сил подняться наверх, дойти до дверей котельной и преодолеть еще с десяток метров до телефона.
Ему просто необходимо было позвонить Елене, сказать ей, что он жив. Он мог бы попросить Саньку сделать этот звонок, но Лена может не поверить, ее сразу насторожит незнакомый, тем более детский голос, и она почувствует подвох. Единственный выход – звонить самому.
Интересно, думал он, как отреагировал на детский голос Сергей Марковцев, на голос, предложивший ему срочно убраться из города? По идее, Сергей должен внять угрозе, но факт, что звонил не сам Виктор, урезал эту угрозу наполовину.
Санька, выполняя просьбу друга, даже не догадывался, кому звонит. Также он был в абсолютном неведении, что Виктор в его отсутствие тренируется в ходьбе, искренне удивляясь, почему так долго не заживает его рана.
Но вот вчера, когда в определенное время мальчик не появился, Толкушкин понял, что помощь Саньки ему больше не нужна. Он в течение пяти минут, обливаясь потом, ходил по бетонному полу. Тогда он решил, что эту ночь он как следует отдохнет, а завтра около четырех часов, когда закончатся занятия в лицее, поднимется наверх. Зайдет в котельную, похожий на типичного бомжа – давно немыт, трехнедельная щетина походит на бороду, в руках бутылка водки, которую Санька по его просьбе купил еще на прошлой неделе.
Конечно, объяснима и причина его появления: есть водка, не с кем выпить, на дворе холодно, забрел
