Как и в прошлый раз, Николай пришел на встречу с Евсеем пешком, так же на своих двоих собирался и уйти. Однако Евсей не позволил. «Шура, – сказал он своему водителю, – вы хотели заняться частным извозом. Этот человек скажет вам, куда нужно будет отвезти его».
Не сама мысль понравилась в тот момент Евсею и даже не сам факт широкого жеста, а бедственное положение Николая. Предложить ему денег на машину, пусть даже подержанную, рука не поднималась, отдать стволы и распрощаться – одолеет впоследствии чувство, каким страдали его телохранители: будешь постоянно испытывать тяжесть внизу живота. Теперь Евсей чувствовал, что просто обязан помочь Николаю. Взяв лист бумаги с номером телефона Кавлиса, Евсей набрал шесть цифр.
Трубку сняла Татьяна.
– Могу я услышать голос Николая? – спросил Евсей. – Передайте ему, что с ним хочет поговорить Кришталь. Да-да, вы правильно назвали. Коля? Не отвлек? Не побеспокоил? Не разбудил?
– Честно говоря, не ожидал вашего звонка, Евсей Михайлович. Что-нибудь случилось?
– Да, я на пару дней улетаю и не хочу баловать своего водителя. Он постоянно должен находиться за рулем, иначе разучится ездить. В этом случае мне придется вышвырнуть его на улицу. Понимаете, о чем я говорю?
– Евсей Михайлович, даже не знаю, как я смогу рассчитаться с вами.
– Я боюсь этого слова, Коля. Тем более когда оно звучит из уст профессионала. Не надо со мной рассчитываться, просто я избавляюсь от того, что в данное время не нужно. Считайте, что это не я выручаю вас, а вы меня.
– Каким образом?
– Не забывайте о квалификации моего водителя и что я не хочу, чтобы он лишился ее. Однако мне некогда, назовите адрес, и я велю Шуре тотчас выехать к вам. Прошу запомнить одну вещь: он довольно часто бегает в туалет.
– Так я могу заменить его за рулем.
– Ни в коем случае! – запретил Евсей. – Не забывайте, на какой машине вас будет катать мой водитель. Итак, давайте ваш адрес.
– Большая Песчаная…
– Боже… Вы не в карьере живете? «Мерседес» там не застрянет?
– Нет, дорога асфальтированная.
– Ну-ну, а то я могу подсуетиться насчет «БелАЗа». Кстати, у вас не сотовый телефон?
– Нет, обычный.
– Хорошо, тогда я выражу свою просьбу. Не продырявьте, пожалуйста, мою машину, ставьте от места перестрелки подальше. Я догадываюсь, что вы хорошо стреляете, но, знаете, рикошет, шальная пуля…
Кавлис на том конце провода рассмеялся.
Евсей откомандировал Шуру к Николаю, а сам устроился в кресле напротив телевизора. Художественные фильмы он не любил, предпочитая им мультики, однако в этот раз вставил в деку видеомагнитофона какой-то боевик.
– Ну-ка, посмотрим, – сказал он, вооружаясь пультом.
И вскоре пожалел об этом. Буквально через пять минут он насчитал по ходу сюжета с десяток простреленных автомобилей. «Мерседесов» – в частности. Они некрасиво горели, выбрасывая в небо столбы пламени.
Марат уже вышел из кабинета, но вспомнил о диктофоне, который оставил ему следователь. Не надеясь на то, что Авдонин мог прийти в себя, врач все же вернулся и положил диктофон в карман халата.
Он понимал, что просто так следователь прокуратуры не стал бы докучать ему, дело серьезное, от Авдонина ждут показаний. Но Марат по своему опыту знал, что если даже его пациент и придет на какое-то время в себя, то вряд ли сможет ответить хоть на один вопрос. А врач мог помочь следствию. Марат не был сильным гипнотизером, но мог заставить пациента погрузиться в гипнотический сон. В случае с Авдониным, с его болезнью, плюс травма головы, все эти факторы могли отрицательно повлиять на состояние больного. Однако врач, направляясь в двести первую палату, решил, что задаст Авдонину для начала только один вопрос. Затем, исходя из его состояния, будет видно, сможет ли он продолжить. Но для этого Авдонин должен выйти из бессознательного состояния.
Охранник у порога палаты едва заметно кивнул Марату. Этого врача он видел уже несколько раз; однажды с ним приходили специалисты из отделения терапии. По голосам, раздававшимся изнутри, охранник понял, что врачи опасаются возникновения у больного пневмонии: повышенная температура, хрипы, что-то еще. Еще в палату заходили медсестры, чтобы взять кровь и мочу на анализ. Одна из сестер, по-видимому, была практиканткой, старшая подруга довольно громко давала ей советы, как правильно вводить катетер. Охранник тогда непроизвольно поежился, невольно представляя себя на месте больного. Нет, конечно, хорошо, когда две девушки берут твой член в руки, но дальше шел сплошной садизм. Развлекаясь на посту по-своему, охранник подогнал воображение и тут же обнаружил под халатами девиц цепи, кожаные корсеты и прочие причиндалы для подобных мероприятий.
Когда девушки вышли, охранник проводил их долгим томным взглядом и решил зайти в палату проверить – жив ли его подопечный.
Жив. Похоже, так и не приходил в себя. А зря.
Марат несколько секунд смотрел в открытые глаза Авдонина. Он многое прочел в них, в частности, что его пациент не реагирует на «внешние раздражители», как правильно в свое время истолковал следователь. Однако стоит попытаться хоть на некоторое время вернуть его к жизни.
Все еще сомневаясь, теперь уже и в собственных силах, что было несвойственно Марату, он вынул из кармана диктофон, включил его и поставил на тумбочку. Вглядевшись в глаза пациента, врач увидел там крошечную искру осмысленности. Сосредоточиться мешал едва различимый шорох пленки в диктофоне.
