Вначале в подвале добротного дома их было трое – Татьяна и двое мужчин, а в конце года появился еще один тяжело раненный русский парень. Одежда на нем была гражданская и явно не с его плеча, он был невысокого роста, худенький. Татьяна с первого взгляда определила в нем военного. Первое время он не мог даже говорить, ел и пил с трудом, после контузии из ушей и носа часто шла кровь. Она и стала его медсестрой. Боевики редко давали перевязочный материал, и она вначале использовала на бинты свою сорочку, потом укоротила платье.
– Раны на боку и левой руке были страшными, – продолжала рассказ Татьяна. Голос у нее был грудной, особую красоту ему придавал заметный грузинский акцент. – А он все время пытался прижать руку – наверное, чтобы ослабить боль. А я не давала ему делать этого. Ведь неизвестно, сколько нас собирались держать в плену. Неделя-другая, и рука могла прирасти к телу, тогда только операция, – авторитетно докончила она. А когда увидела слабую улыбку человека, который опрашивал ее в присутствии ее мужа, чуть обиделась. – Я не только знаю об этом, сама видела. Вот Резо скажет, спросите у него.
– Как вас освободили?
– Никак. Боевики ушли в другое село, и все. Забрали только раненого парня.
– Когда это случилось?
– Точно помню: под Новый год, 31-го числа. Через неделю – 5 января – я была уже дома.
– Это он?
Женщина долго держала в руках фотографию молодого симпатичного парня. Да, что-то знакомое, но на нее со снимка смотрел совсем другой человек – счастливый, полный сил, улыбающийся. А она вспоминала изувеченного, истекающего кровью мученика. Как тут можно сравнить?
– Знаете, – она долго не решалась вернуть фотографию, – точно не могу сказать. – Глаза и брови вроде бы его, а вот нос... Он у него был перебит. Подбородок... похож.
– Цвет глаз запомнили?
– О, да! Они у него необыкновенного жемчужного цвета.
– Вы говорили о чем-нибудь?
– Он не отвечал ни на один вопрос, боясь, наверное, подвоха. Ему хоть и было страшно больно, но он часто улыбался, вроде как мечтательно. – Татьяна смахнула слезу, набежавшую на глаза.
– При вас он ничего не рисовал в пещере?
– Рисовал?! Да вы с ума сошли! Он воду пил с трудом. На левой руке не хватало двух пальцев. Ведь он военный?
– Да, офицер.
– Такой молоденький.... Когда найдете его, скажите, что я помню о нем. Это все, извините.
Но она вскоре вернулась, опять извинившись:
– Я вот еще что вспомнила. Когда он терял сознание, шептал когда «Пантера» на связи», а когда добавлял цифру.
– Одну?
– Да.
– Какую, помните?
– Да...
Она назвала ее.
Глава 9
Путы
1
Опытный и закаленный в боях против российских федеральных сил, Асланбек мог стать дагестанским Хаттабом. Говорят, в беспощадности он превосходил и покойного Хаттаба.
С июня 2001 года Асланбек трижды бывал в Чечне, последний раз его сопровождал взвод чеченских омоновцев. Федеральные блокпосты проезжали, не снижая скорости.
Он слыл неуловимым по нескольким причинам. Во-первых, с 20 декабря 2000 года он числился в списках мертвых, «воскрес» лишь через полгода; и еще такой же срок ушел на то, чтобы спецслужбы России смогли в это поверить.
Во-вторых, он имел множество единомышленников и соратников, имел мощную поддержку в лице Джавгара Аль-Шахри, мог запросить на восстановление повстанческой борьбы в Дагестане крупную сумму от саудитов.
В-третьих, и Асланбек хорошо знал это, пройдет год, а то и больше, прежде чем его арестуют или убьют. В общем, все как и с покойным Хаттабом и полумертвым Басаевым. Захотели бы их уничтожить, уложились бы в недели. Вот как с Джохаром Дудаевым. Не захотели видеть его живым, призвали на помощь весь опыт и мощь Главного разведывательного управления. Один телефонный звонок, и Джохар «ушел по сотовой связи на небеса». А лучше сказать, по мобильной. И до сей поры в Минобороны на вопрос: правда ли, что начальник ГРУ Генштаба лично участвовал в операции по ликвидации Джохара Дудаева? – пожимают погонами и крутят кто военными фуражками, кто гражданскими, а кто головами в косынках: не знаем, мол, такого факта. Лет через десять подойдите с этим вопросом.
Секреты, конечно. Что-то пошло и от самого генерал-полковника Ленца, который во время ликвидации Дудаева посматривал, наверное, в небо, на орбитальные спутники Земли. И не только наши. Кроме российских спутников-разведчиков «Око» и «Прогноз»[11], тревожили
