более такого, которого в списках живых не было и в помине. Малик – фигура очень заметная. Если уж он Зелимхану Ахмадову обещал внутренности вырезать, то пацана-десантника порежет на лоскуты посреди Грозного.
Еще несколько лет назад невозможно было представить – язык бы не выговорил, – что ГРУ кто-то спутал по рукам и ногам. Однако слияние власти и бизнеса, сращивание преступного мира и правоохранительных органов, правоохранительных органов и исполнительной власти, приватизация властных функций, о которых так много говорилось в Кремле, наконец-то революционно завершились.
Самый коррумпированный орган правопорядка – ГИБДД, сто процентов личного состава охвачены коррупцией. Суды – больше пятидесяти; и даже если честный судья вынесет справедливое решение, то его отменит вышестоящий коррумпированный судья; после чего тот судья еще подвергнется преследованию со стороны криминала и квалификационной коллегии судей. А областные арбитражные суды, к примеру, распределены между зонами влияния, образованными финансово-промышленными группами, которые имеют свой интерес в регионах.
МВД, ФСБ и прокуратуры старательно и успешно вымывают из своих рядов честные кадры. Регионы страдают еще и от зависимости правоохранительных структур от местного начальства. Маленькая зарплата работников правопорядка и недофинансирование федеральным Центром своих «дочерних» структур дает региональным властям уникальный шанс использовать материальные рычаги для давления на сотрудников правопорядка и их морального разложения. Отсюда сокрытие материалов оперативных разработок и уголовных расследований, что дает возможность для накопления и использования компромата. Этим материалом торгуют, используют в политических и административных целях.
МВД – РУБОП в частности – уже давно начало выдавливать рэкетиров с «рынка теневой защиты прав собственности» и брать криминальный бизнес под свое покровительство: до сорока процентов выручки от контрабандной деятельности зачисляется контрабандистам, шестьдесят идет на содержание милицейской «крыши».
Теперь о том, кто руководит контртеррористической операцией в Чечне. Руководство осуществляется из Москвы. Московской милицией, которая «крышует» весь столичный бизнес, Генпрокуратурой, которая покрывает делишки милиции, и ФСБ, которая контролирует ситуацию и удерживает баланс сил.
Милиция, ФСБ, прокуратуры берут деньги не потому, что предлагают, а потому что между ними, криминалом, чиновниками и руководителями всех рангов существует товарооборот. А нынешним военным, кроме чести и обмундирования, продавать нечего. Они сейчас самая честная прослойка общества – за некоторым исключением. Эти исключения сидят на Арбате, в Генштабе, некоторые оттуда перебрались в редакции СМИ и торгуют собой и товарищами. Может, конечно, встать вопрос: а если бы было что продавать, продали бы? Но все это относится к «если бы да кабы».
И еще. Разговоры о том, что надо раздать оружие чеченцам, а отделы милиции укомплектовать из местных жителей, зашли так далеко, точнее, высоко, что в открытую и даже тайно бороться с этим злом чревато последствиями. Одним росчерком пера ГРУ превратят в придаток СВР. Руководящие посты займут в конце концов генералы ФСБ и СВР. Вот так обернется вмешательство военных в политику, продиктованную сверху, вмешательство в дела отдельно взятого народа, который буквально не дает свободы ни себе, ни самой России (даже Калининграду), отдаляет сроки вступления в ВТО и прочие европейские и всемирные организации. Все эти вопросы упираются в Чечню. Вышеперечисленные организации ставят России условия: «Когда в Чечне закончатся действия вроде зачисток, когда оттуда уйдут военные, тогда будут решаться те или иные вопросы».
А вопросы носят, как правило, экономический характер. Промедлишь, получишь ультиматум, повесишь на шею многомиллиардный вексель на погашение очередного долга. А поведешь себя так, как диктует США и Европа, простят кое-какие долги, заключат договора, инвестируют в российскую экономику кое-какие средства.
И вот на этом экономическом фоне прозвучало еще одно политическое обещание: до Нового года сделать чеченскую милицию национальной, и обещание надо выполнять, пусть даже впереди видны очаги пожарищ «3-й чеченской».
Вся милиция, состоящая только из чеченцев, означает стопроцентную коррупцию, рост преступлений, учащение терактов и убийств, подрыв экономики: нефть цистернами и баржами побежит за кордон, но денег российская казна не получит.
С Чечней нет продолжения, его еще никто не придумал.
Вот, собственно, и все путы. Так что ГРУ не войдет в противостояние с МВД, считай – властью. А пленника, вокруг которого разгорелись страсти по обе линии фронта, можно спасти лишь в частном порядке.
Пообщавшись с морскими разведчиками, Марк вскоре располагал кое-какими данными на Малика Абдулгамидова. Считается хорошим профессионалом. Авторитетнее воина на сегодняшний день в Чечне нет, его не без оснований побаиваются полевые командиры. Про его брата Исрапила Абдулгамидова Марк и раньше слышал; может, это его пуля нашла Абдулгамидова в диверсионной школе 20 декабря 2000 года? Хотя в этом вопросе остались белые пятна: разведчики в Каспийске обладали точными данными о том, что Исрапил Абдулгамидов погиб в результате бомбово-штурмового удара в районе населенного пункта Элистанжи, Чечня.
И снова Малик Абдулгамидов. Главный чистильщик среди чеченцев. Зачистки обычно начинаются с кафе, магазинов и рынков. Мстителен до крайности. До сей поры, нося форму российской милиции, не потерял надежды поквитаться с убийцами братьев, будь те генералами или адмиралами. Нет в Чечне человека, который может стать на его место. Поддерживает Билана Кантемирова, но не считает его человеком, способным возглавить военные силы Чечни. Для этой роли Малик подыскивает человека со стороны, ближайшая кандидатура – правая рука пакистанского наемника Мустафы Джафаля Асланбек Давкаев; собственно, к этой незаметной фигуре привлекала школа Мустафы, специалиста по идеологической пропаганде. Остальные – вроде Руслана Гелаева – в расчет не брались, очень заметные и по уши в крови; Гелаев (радиопозывной «Ангел») участвовал в кровавой бойне под Улус-Кертом, вел бои с федеральными войсками в горах Урус-Мартана.
Известие о смерти Джафаля стало для Марковцева неожиданностью. Марк недавно вернулся на службу, и год с лишним прошел для него в информационном вакууме; скорее всего смерть пакистанского наемника СМИ особо не муссировали.
Пока не прибыли Один-Ноль с Подкидышем, Марк ознакомился со специальными средствами спецназа 77-й бригады. Средства впечатляли. Хотя он мог воспользоваться только ими, но напрочь забыть о личном составе бригады морской пехоты. Ни о какой легальной операции (считай, при сговоре силовых министров и представителей администрации Чечни) речи быть не могло. Стало быть, придется справляться своими силами. А силы вот-вот прибудут. Лучшие из лучших. Втроем можно весь горный Дагестан на уши поставить. Пять глаз на троих – не так уж и плохо.
