месть тебе в задницу.
Марк дал короткую очередь в живот Абдулгамидову. Бронебойные пули, вспарывая камуфляж и прорываясь сквозь тело, ударили в бетонный пол.
– Все. Выходить будем в темпе, – распорядился Сергей. – Подкидыш, слышишь? Что у тебя?
Скумбатов мысленно перекрестился, и его сухие губы тронула слабая улыбка. Его глаз подмигнул Андрею: «Все будет путем, парень».
К этому времени из прибывшего автобуса «ПАЗ» высыпала разношерстная толпа. Лишь пять человек в униформе, но все при оружии. Они проделали долгий путь из Веденского района, заночевав в Шали, где до 1992 года базировался танковый полк. Пятнадцать человек – все, что осталось от крупной банды, накрытой в горах подразделениями российского спецназа. Сейчас они спешили под «крышу» Абдулгамидова, чтобы слиться потом с двухтысячной невидимой армией братьев по оружию, затаившихся в Грозном, и превысить численный состав грозненского гарнизона.
Их сопровождал заместитель Абдулгамидова Аслан Газимов, убивший в свое время своего родного брата, и с ним четверо омоновцев. Если бы не они, то вновь прибывшие на базу грозненского ОМОНа боевики начали бы сигналить.
Подкидыш знал свое дело. Он ни при каких обстоятельствах не терял способности ориентироваться в боевой обстановке, даже сейчас, когда за его спиной сгущались тучи, готовые пролить свинцовый град из сотни стволов, а впереди – лишь уступающая числом, но отнюдь не умением, «горячая двадцатка» боевиков. И лишь пятеро из них выделялись одеждой ОМОНа. Они, как по заказу, шли впереди; но остановились, настороженно переглянувшись: «ни посвиста, ни окрика». Караул вымер.
Оторопь продлится недолго, омоновцы медленно, словно не веря в происходящее, стали брать оружие на изготовку.
Так и так шума не избежать, но шуметь лучше в свою пользу.
– Я выхожу, – передал Подкидыш по рации. – Поторопитесь, я вас прикрою. Отходите к складу.
Горбунов положил карту поверх клавиатуры и нашел на ней объект, значившийся как склад, второе здание ОМОНа. Едва ли не вплотную к нему проходил забор. А в сорока метрах от него была обозначена дорога. Так, куда она выходит? Два, три переулка – и на Гудермесскую, которая на севере соединялась с улицей Шаумяна. Плевать на север. Плевать на Шаумяна. Кстати, кто он такой? Реаниматор, бросив взгляд на монитор, снова сосредоточился на карте и нашел на ней свое местоположение. Так, раз, два... Два переулка. Выезд по ухабам на Филатова и на Ханкальскую. А как по времени?
Стараясь не задеть «Ящик Пандоры», Горбунов встал с кресла. Небольшого роста, он только слегка согнулся, пробираясь к выходу.
«Товарищи мичманы, – готовился он собрать морпехов, – матросы и старшины...» Он понимал, что рискует гвардейцами, своими погонами. Но так же рисковал освобожденным пленником и спецназовцами, которых вел на протяжении этих невыносимо долгих минут. Свою работу он сделал, но бросить их не мог. А они рядом – напрямик триста метров, вот-вот оттуда раздастся грохот автоматных очередей.
«Газель» снова осветила пространство вокруг себя габаритными огнями, по бровке вынырнула из-за навала камней и резко свернула в боковой проезд, выходивший через несколько десятков метров на улицу Филатова. Ветки тополей и проволока металлической сетки царапали бока «Гели», а вслед ей грозил почерневший остов кирпичной трубы.
Подкидыш толкнул дверь и, открывая по чеченским омоновцам огонь, быстрыми короткими шажками стал смещаться вперед и вправо.
Стрелял он прицельно. Фактор неожиданности и ему принес сюрприз. Двое в униформе рухнули на землю – значит, зацепил капитально, остальные повалились, словно в них бросались камнями, а не стреляли бронебойными пулями.
Скорострельный автомат жадно заглатывал патроны. Три-четыре секунды, и обойма на двадцать патронов подошла к концу. Но оставалось время, чтобы сорвать зубами кольцо с гранаты и забросить ее в середину растянувшейся толпы.
До первого громкого звука на базе ОМОНа оставались считанные мгновения, и равнялись они времени срабатывания запала.
Четыре. Три. Два.
Кто-то оглушительно крикнул, нарушая тишину, раздался выстрел.
Один.
Взрыв гранаты поднял часть боевиков на ноги. Раненые кричали, не пострадавшие начали отступать – кто к автобусу, а кто догадался залечь за бетонными блоками. Они открыли огонь по Найденову. Пули полетели в школу. Несколько окон вспыхнули ярким светом, другие лопнули осколками стекла.
Растянувшись за бетонным порогом, Найденов наискось полоснул по освещенным окнам.
И тут как прорвало. Буквально из всех окон омоновцы открыли огонь по залегшим боевикам. Особенно выгодные позиции были у стрелков на втором этаже. Они видели автобус и нападавших сверху, им помогал яркий свет прожекторов.
А кто-то из боевиков, прибывших с Асланом Газимовым из Ведено, сделал последнюю ошибку: с отчаяния, наверное, дал очередь по омоновцам, по своим же...
– Быстрее! – торопил Подкидыш товарищей. Их путь лежал только через центральную дверь. Окна на первом этаже школы были зарешечены. – Быстрее! Не успеем.
– Прикрой нас, – услышал он голос Скумбатова. – Мы выходим.
– Давай, давай! – Найденов бросил очередную гранату. И тут же добавил из автомата, прошивая воздух над бетонными блоками.
Он знал цену гипнотическому присвисту бронебойной пули. Одним только звуком она пригибает к земле и навевает странные мысли о своем возвращении.
– Давай! – крикнул он еще раз.
