Директор проверил на прочность крышку своего рабочего стола. И еще раз ударил по ней кулаком. «Червь, – подумал он, – червь проник через мякоть и вгрызся в ядро запретного плода».
Начало десятого. Питер Шейлер собрал в кабинете своих заместителей и начальников основных управлений. Он обрушился на них со словом «заговор». Вашингтонская газета стала вулканом, изрыгающим лаву. В одном номере несколько статей в одном и том же формате. Представители нью-йоркского отделения международной правозащитной организации «Хьюман райтс вотч» не откликнулись на статью Мишель Гловер в следующем номере газеты, а объявили в этом же выпуске: «ЦРУ использовало секретный центр, находящийся вне досягаемости надзорных органов США, для содержания допросов подозреваемых. Арестованных перевозили на самолете «Боинг-757» из Кабула в аэропорт «Шимани», расположенный в северной части пригорода Варшавы, недалеко от тренировочной базы польской разведки, а оттуда – на румынскую авиабазу близ порта Констанца».
И все они прикрывались именем автора изобличающей статьи Мишель Гловер.
– Журнал еще не вышел, а письма прут в огромных количествах! – директор ЦРУ сорвался на классику. – Это заговор! – он швырнул газету на стол. – Все дерьмо слито в один номер, уложено группой подонков в одну верстку! За одну осень это второй цыпленок. Цыплят мы начали считать с помощника президента и вице-президента, – напомнил он. – Эти придурки сообщили журналистам имя секретного агента нашего ведомства!
Питер нашел глазами прибывшего на экстренное совещание последним директора Национальной разведки Джона Агронски, своего ставленника на этом «откупном» посту. Питер отчетливо видел будущее. Агронски, этот сюзерен всех американских разведок, в соответствии с резолюцией законодателей направит в комитеты по делам разведки верхней и нижней палат конгресса «полный конфиденциальный доклад» о секретных объектах содержания арестованных, где бы они ни находились. Этот шаг был неизбежным. Похоже, и сам Агронски знал об этой неизбежности. Тучный и полнокровный, он был на грани инфаркта.
Питер не мог уняться.
– Кто такая эта Мишель Гловер? Она подставное лицо или реальный противник? Она умна, богата, со связями? Кто может ответить?! – Глядя на своего заместителя Оливера Кейси, стоящего у руля африканского управления, Шейлер отрезал: – Вы плохо работаете!
– Но я-то хоть работаю, – чуть слышно прошептал тот.
– Что вы там бормочете?! Вы вовремя не сумели решить простую задачу. «Матрица» в вашем ведении. Но вы узнаете о том, что русского разведчика поместили туда, последним. Вы едва не провалили важнейшую миссию. Русский разведчик в «Матрице» – это все равно что китайский шпион в Белом доме. Вы что-то хотите сказать? – директор покосился на первого зама.
– Да, Питер. Варшава и Бухарест отвергнут выдвинутые обвинения: никаких камер содержания арестованных. Европа озабочена угрозой международного терроризма и не в состоянии расторгнуть договоренности с нашим управлением. Они одобряют наши жесткие меры по отношению к террору. А наше присутствие на военных базах той же Польши является фактором сдерживания...
– А в других местах? – перебил Питер и покосился на второго зама. Тот, извиняясь за поступивший на его сотовую трубку звонок, отошел к дальней стене, задрапированной материей.
Шейлер взял вынужденный тайм-аут. Он остывал, понимая, что горячая голова в ледяном потоке изобличительной информации лопнет, не выдержав чудовищной разницы температур.
– Сэр, – помощник вернулся на место, – мне доложили первичные данные на Мишель Гловер.
– Кто она? – начал издеваться Шейлер. – Маленькая девочка с пугающими фантазиями? Зрелая женщина с трепетными выкрутасами? Или она древняя кляча с классической дурью в нездоровой голове?
– Разрешите доложить?
– Слушаю вас. – Питер откинулся на спинку кресла и сложил руки на животе.
– Ей двадцать семь лет. Служила в армии. Окончила столичный университет. Профессия – журналист.
– Все?
– Пока да.
– Ваши первичные данные не объясняют, из какой чаши она испила столько секретов. О ней я хочу знать все. Сколько человек работают на нее, кто спонсоры и кто кураторы. Узнайте, где она сейчас. Разошлите ориентировки и соответствующие предостережения директорам тюрем и начальникам военных баз. Разошлите фотографии этой Мишель. Может быть, кто-то из личного состава африканской базы видел ее – делала же она снимки, в конце-то концов! Достаньте ее фото! В университетских альбомах выпускников, в подразделении, где она проходила службу, хоть где! Необходимо выяснить, знает ли она имена трех десятков террористов, упомянутых в статье. Они в наших тюрьмах, и мы знаем об этом, тогда как остальной мир уверен, что главари еще не пойманы и представляют серьезную угрозу.
Это была главная тайна ЦРУ. Все рассекреченные изоляторы – это крупный заряд тротила. А рассекреченные имена пойманных террористов, головы которых оценивались десятками миллионов долларов, – плутониевая начинка.
– Немедленно начинайте поиски Мишель Гловер. Докладывайте мне обо всех деталях разыскных мероприятий. Прежде чем она замолкнет раз и навсегда, она должна ответить на ряд вопросов, и вы знаете, что это за вопросы.
17
Адмирал Школьник сидел перед телевизором и потягивал горячий чай с коньяком. По московскому телеканалу передавали интервью Юрия Лужкова. Он отвечал на вопрос журналиста, не опасается ли мэр, что небоскребы разрушат архитектурный облик Москвы. «В центре высотки мы не строим. Даже снесли здание «Интуриста» на Тверской, который в народе назвали «гнилым зубом». Хочется тронуть Новый Арбат – его прозвали «вставной челюстью», но, наверное, не успею».
Адмирал ощутил во рту привкус свежей пломбы. Он отставил бокал и переключил телевизор на другой
