В магазине громко звучала радиоверсия хита «Энигмы» «Реки убеждения». Музыка этой группы всегда действовала на Джеба магически, унося в неизведанные миры, рождая фантастические образы, перекликаясь с жизнью самого Джеба. Он из названий песен мог сложить повесть о себе: он стучал в «запрещенные двери», плыл по «рекам убеждения», почти всегда чувствовал себя «молчаливым воином». Он понимал «принципы страсти» – делай то, что ты чувствуешь, вот и все. И следовал этому совету на протяжении многих лет.
Под эту музыку произошла удивительная вещь. Кто-то тронул Джеба за рукав, хрипловатый голос назвал его по имени. С языка парня едва не сорвалось банальное: «Ты ничуть не изменилась». Оказалось, он всегда хранил в памяти образ Ольги. Как в библиотеке: потерялась лишь карточка, а книга всегда была на полке.
– Вижу, твоя жена миниатюрная женщина, – Ольга указала глазами на кофточку в руках Блинкова.
– Вообще-то это для племянницы. – Он не мог избавиться от широкой улыбки. На протяжении последнего года ему были неведомы ощущения личной и полной свободы, и тому было много причин. И во время этой встречи он, забыв о задании, словно наверстывал упущенное.
Они укрылись от мороза в итальянском кафе на Тверской и засыпали друг друга вопросами:
– Живешь в Москве?
– Полтора года провел в Испании.
– Господи, Женя, что за тон! Ты словно воевал там! Ты ведь с третьего курса в армию ушел. Где служил-то?
– В разных местах. Учился в Севастополе и Таганроге, дослуживал в составе отряда боевых пловцов. Работал инструктором подводного плавания.
– Не знаю, поймешь ты мое состояние или нет. Я в Израиль перебралась. И – тоже за границу собираюсь. Мы фильм снимаем…
– Что?
– А ты как думал? Я уже пять лет в кинобизнесе. Часть съемок в Тунисе пару месяцев займут. Сейчас штудирую французский. Был в Африке?
– В ноябре прошлого года. Один мой товарищ там застрял…
– Тебя трудно удивить. В каких еще странах ты был?
– В Колумбии, на Мальдивах, в Кувейте, Египте.
– Путешествовал?.. – Ольга вопросительно поиграла черными бровями. – Вижу, не хочешь говорить на эту тему.
– Может быть, позже. На завтра надо кое-что оставить.
Ольга чертыхнулась.
– Как раз завтра-то и не получится. Понимаешь, я переиграла кое-что в своих планах. Знала бы, что встречу тебя… – Она развела руками. – Так что завтра я вылетаю самолетом в Тель-Авив.
– Какой фильм вы снимаете?
– Шпионский боевик.
– Нехило. Бери меня консультантом. Могу подкинуть пару идей.
– Ты опоздал. Нас уже консультирует одна дама. Раньше она в разведке работала. С нами в Тунис намыливается, аккредитацию получила. – Ольга на минуту задумалась, покручивая в руках чашку кофе. – Послушай, ты сейчас без работы?
– Можно и так сказать. У меня доля в испанском отеле. Деньги работают, я – нет. Ты спросила про работу или про трудоустройство?
– И да, и нет. Одну секунду, сейчас все объясню. Ты парень фактурный, просто загляденье. Официантки глаз с тебя не сводят. Я так вообще тебя сожрать готова, – откровенно призналась она. – Ты вроде как неиспорченный продукт. Кто наш режиссер? Ей тридцать. Ни актерского, ни режиссерского образования не имеет. Самородок. Очень талантлива. Любит личности, типажи. В основном снимает друзей. Они у нее играют лучше признанных звезд. Потенциал нашей картины – парадоксальность языка художника.
– Даже так? – улыбнулся Джеб.
– А ты как думал? Чай, не церковно-приходскую школу окончила, а театральный институт. Знаешь, вот сейчас не жалею, что ты ушел из института. Я про неиспорченный продукт напоминаю. Прямо персик!
– Значит, ты завтра уезжаешь. Жаль…
– Поехали со мной? – Ольга снова тронула его за руку. – Поехали, ну? Это не очень дорого. – Она уподобилась зазывале на базаре и неосторожно громко, на все кафе, выкрикнула: – Всё полшекеля!
4
Хайфа раскинулась на склоне горы. До завоевания крестоносцами, которые перебили всех жителей, Хайфа была маленькой деревушкой, где мирно уживались евреи и мусульмане. Возродилась она только в восемнадцатом веке при шейхе Эль Омаре, а затем стала немецкой колонией, европейским городом, чему способствовала еврейская иммиграция 20-х годов. Сейчас Хайфа – третий по величине город в Израиле, насчитывающий четверть миллиона жителей.
Эли Сайкс работал в порту начальником смены в пассажирском терминале. Как и в разведке ВВС, он имел офицерскую должность. Сайкс не жалел о прошлой работе, равно как и о прошлой жизни. Олимпийский девиз «Главное не победа, а участие», спущенный с подиума, был переделан для таких людей, как Сайкс; если он и претендовал на более высокие должности в управлении, то без особых амбиций.
