Умудрился покачать головой, чиркая по промасленному чехлу соседнего сиденья. Похоже, «Иван» остался без оружия.
Резко принимая нормальное положение за рулем, Парубный надавил на тормоз. Его бросило на руль, как швырнуло на борт незваного пассажира в кузове. Роман отпустил педаль тормоза и вдавил педаль газа. Сейчас он проезжал мимо грязелечебницы, сразу за крутым поворотом – пост ГАИ. На малой ли, на большой ли скорости пост не проедешь. Машина опутана «егозой» – раз, анализировал старший лейтенант, на все посты автоматически поступил сигнал о нападении на режимный объект – два. Весь, без исключения, транспорт будет остановлен. Каждый постовой приготовит автомат.
Парубный не знал слова «отчаяние». Он ни разу не сталкивался с ситуацией, в которой его охватила бы паника. Он абсолютно трезво, имея равного себе противника за спиной, рассуждал о диверсионной акции. Не Андрей Карпатов, а старший лейтенант Роман Парубный был в ней главным исполнительным механизмом. Операция стоила того, чтобы уходить от погони вот так – на громадном грузовике, обрастая с каждым километром преследователями. Он начинал входить в раж, и его глаза высветились изнутри; они передавали всю красоту адреналинового озера, плескавшегося в его сердце. Он упивался этими мгновениями, ради которых стоило жить, и гнал грузовик с улыбкой на лице. Он был необычайно красив за стеклом «Урала».
Джеба бросило к переднему борту. Он вцепился в металл, ожидая обратного действия. Сожженные шнуром руки не смогли удержаться, и Блинков откатился на середину кузова, едва водитель снова ударил по педали газа.
Он распахал ножом тент с левого борта. Слева – поворот. Его пока не видно, его скрывают корпуса санатория. Мимо металлического заграждения водитель проехал на высокой скорости и резко затормозил перед поворотом. На этот раз Джеб удержался, скрипя зубами, и увидел в сотне метров впереди две патрульные машины. Они перекрыли обе полосы движения. Самих патрульных не видно. Вряд ли они рискнут стать за этим хрупким щитом – мощный «Урал» сомнет их, как консервные банки.
Блинков прижался к полу. Слева возвышался ребристый борт. В него ударила первая автоматная очередь, оставляя на металле вмятины. Постовые открыли огонь по беглецу из «калашниковых» калибра 5,45. Пули более мощного калибра прошили бы борт как картон.
Джеб откатился к переднему борту. Вовремя. Парубный направил «Урал» между двумя патрульными «Жигулями» и разметал их в стороны. Удар был сильный, но не нанес грузовику серьезных повреждений.
Роман миновал район Чайка, его путь лежал в центр города. Он на такой скорости будет там через пять минут, прикинул Блинков. Он не понимал, ради чего командир спецназа запирает себя в городе, где ему отрежут все пути к отступлению. Он был обязан обезопасить себя хотя бы катером. На нем он мог уйти в обе стороны Каламитского залива, вплоть до Севастополя. Неужели он такой самонадеянный, что посчитал себя победителем? Или он потерял голову, не ожидая от противника контрудара?
Капитан вышел из машины и представился низкорослому, одетому в бронежилет и вооруженному «калашниковым» постовому:
– Флотская разведка. Абрамов.
– Что там стряслось?! – Постовой указал в двух направлениях – в сторону зенитно-ракетного полка и в обратную, куда ушел, сбивая все на своем пути, военный «Урал».
– Пуск ракет по пассажирскому лайнеру. Несколько диверсантов ушли на «Урале». В кузове мой парень. Передайте по рации постам, чтобы были осторожнее.
– Можно взглянуть на ваши документы? – постовой смотрел на «номерной документ». «Мерседес» был из личного гаража бывшего министра обороны.
– Мы теряем время.
– Документы! – гаишник чуть приподнял автомат. Его действия повторил его напарник.
Абрамов выбрал из списка номер телефона генерала Семенова и дождался соединения.
– Кому вы звоните?
– Бывшему начальнику ГРУ генералу Семенову.
Постовой, видя решительный настрой флотского разведчика поломать ему жизнь, без труда представил вопрос и свой ответ: «Я вижу спецномера на машине министра. Слушаюсь!»
– Проезжайте, – разрешил он.
– Не забудьте предупредить посты.
– Слушаюсь!
Роман не давал Блинкову ни малейшего шанса на атаку. Он все так же тормозил и набирал ход, бросал грузовик то влево, то вправо. Он открывал огонь и ожидал ответа, прижимаясь к соседнему сиденью. Он едва не пропустил очередной кордон, выставленный уже в курортной зоне основной части города. На пути его «Урала» стоял более «породистый» «КамАЗ»-самосвал. Роман сориентировался мгновенно. Он вывернул руль влево, избегая столкновения с массивным кузовом, и протаранил забор отеля другим бортом. Снова выезжая на дорогу, Роман услышал характерные шлепки проколотой шины. Метров пятьдесят она все еще держалась на ободе, затем с резким хлопком вылетела из-под днища. Парубный бросил взгляд в зеркало. Изуродованную шину, как попавшего под грузовик пешехода, объезжали две патрульные машины. Одна быстро поравнялась с «Уралом», и Роман увидел готового к стрельбе постового. Тот по плечи высунулся из окна и что-то кричал водителю.
Парубный взял пистолет левой рукой и показал преследователям, как надо стрелять. «Стечкин» дернулся в его руке, выпуская короткую очередь. Автоматчик в машине уронил голову и повис в проеме окна тряпичной куклой. «Жигули» шестой модели, оказавшиеся справа, Парубный убрал резким поворотом руля. Легковушка выскочила на тротуар и, сбивая пешехода, врезалась в столб.
А вот и Старый город, улыбнулся Роман. Он свернул на Караимскую улицу, уже будучи уверенным: его визави безоружен. Может быть, у него есть нож, но не более того. Парубный представил себе странную картину: Юра Баландин, прежде чем рухнуть замертво, выбрасывает пистолет на дорогу.
Роман, не снижая скорости, несся навстречу воротам храма. Он убрал ногу с педали газа, когда до ворот оставалось десять метров, и вывернул руль. «Урал» обрушился на высоченные пилястры, сокрушая кассу с низким окошком. Удар был такой силы, что обрушилась вывеска «Караимские кенасы» с расписанием. Роман
