сторон. Береженого бог бережет.
– Один знакомый митрополит – он кончил духовную семинарию и Московскую духовную академию, защитил кандидатскую, – пояснил Николай, – написал бы прошение: «Вынуждин скрываца бегством». Дуб дубом. Есть Свято-Петров монастырь в Новограде.
– Годится. А у меня как раз есть монахи. Десять человек. Порядок в монастыре и на близлежащей территории гарантирую. На досуге обещаю читать Евангелие и только Евангелие. Что нам нужно, рясы?
– Да, и подрясники.
– Это что-то вроде бронежилетов? – улыбнулся Марковцев. – Сколько я тебе должен? – Он пресек попытку священника перечить. – Считай, ты обеспечиваешь мне «крышу». Ставки в центральном аппарате МВД за такую услугу колеблются в пределах пяти «штук». – И удвоил эту сумму, вручив церковнику десять тысяч долларов и словесное пояснение: – Это за «прощение» отсутствия регистрации.
Восемь лет прошло, а Сергей, казалось, не изменился. Может, у него был свой почерк в его ремесле, но не в общении.
Румянцев вынул из нагрудного кармана рубашки аэрозоль с каметоном и поочередно втянул лекарственную взвесь широкими ноздрями. Простыл накануне, насморк замучил, хрипы объявились где-то в районе верхних дыхательных путей, головная боль как банный лист пристала.
Одно блюдо с подаяниями унесли еще вечером, во втором кое-что осталось, и Николай лично перенес его в библиотеку. Он развернул плитку молочного шоколада и разломил пополам. Принял от Марковцева стаканчик с виски и, прежде чем осушить его одним глотком, тихо скороговоркой (больше для собеседника) прошептал:
– Господи, прости меня за сердце мое, отягченное объедением и пьянством и заботами житейскими, чтобы день этот не постиг меня внезапно.
Отерев губы, Николай спросил:
– Долго еще?
Марковцев понял собеседника.
– Может, неделя, может, месяц, – ответил он, – кто знает? Пока пробьют по всем каналам…
Сергей очень надеялся, что разведчики сумели подчистить за ним по линии ФСБ и МВД. Обнадеживал тот факт, что досье на него в управлении контрразведки больше не существовало. Он сам позаботился об этом и в свое время заполучил в руки то, на что хоть одним глазком мечтает поглядеть любой агент – свое личное дело. И получил он его лично от Кати Скворцовой.
– Так что радуйся, Коля, наслаждайся теплым климатом, – закончил Марковцев.
Марк кивнул на дверь:
– Тебе бы ворота поставить. Машину паркуешь на проезжей части.
– Я не знаю такого слова – ворота. Есть врата…
– Ну поставь врата, – улыбнулся Сергей. – Угонят когда-нибудь.
– Некому здесь угонять. И священников тут чтут. Правда, злословят, окаянные. Я успел пару раз надеть теплую куртку – болею ведь, – а меня уже прозвали «Чудом в перьях». От своего же патриаршего начальства слышал другое: прост, суров, чистоплотен. Вот так захочешь найти середину и не найдешь. Наливай, Сергей, изнутри подлечимся.
– Хорошая идея, – похвалил Марковцев. – Бессмертная.
Катя припомнила напутственные слова, адресованные Сергею Марковцеву:
– В реальной жизни ты можешь потянуть время, но в разведке ты должен сделать ход, оценивая то, как позицию видит твой противник.
И вот словно продолжение темы, то, чего Сергей не услышал, но знать был обязан. Все ходы из ситуаций давно известны. Возникают стандартные позиции. По сути, разведчики – заложники выбора; а перебор вариантов, как правильно заметил гроссмейстер Бронштейн, и выбор одного из них исключают игру интеллекта. То касалось не только шахмат. Для разведки настали непростые времена, хотя действуют «по старинке»: это столкновение стратегий.
Вот в этом месте Катя могла заставить того же Марковцева надолго остаться с открытым ртом. Следующая формулировка, впрочем, напрямую относящаяся к делу, родилась спонтанно: «Взаимодействие Марковцева с Матиасом должно быть интерактивным и проявиться в работе Марковцева и Матиаса в качестве равных партнеров при решении задач и означает сознательную активность Марковцева, подкрепленную управляющей деятельностью Матиаса».
«Нет, все же я – гениальное существо», – скромно похвалила себя Катя.
Она отказалась от идеи получить похвалу из уст начальника управления, и заумная формула осталась ее топ-секретом. Что касается генерала, то у него тоже был совершенный секрет. Для чего он поставил на середину стола алоэ? – недоумевала Катя. Улучив момент, она потрогала землю в цветочном горшке. Влажная. Поливает. Представила Котельникова с маленькой лейкой. Наконец не выдержала и спросила:
– Евгений Антонович, вот этот алоэ… – и вопросительно замолчала.
– Чтобы все спрашивали.
Генерал «отвертелся» где-то в середине доклада Скворцовой, когда вернулся с бутылкой минеральной воды и предложил подчиненной. Она отказалась. Он налил в стакан и отпил половину.
– Продолжай, Екатерина Андреевна, слушаю тебя.
– Итак, по факту донесения Марковцева и агентов разведки в Афинах следует: Матиас решил вывезти Сергея в Россию – но без участия в этой операции Адамского.
