гуляя с детьми и навещая свекровь, хоть немного отдыхала.
От накопившейся за месяц усталости из-за недосыпания и тупого монотонного труда Татьяна начала раздражаться. Ей и надо-то было немного — доброе слово сестры, признательность, пусть самая легкая. Она пыталась поговорить с Анной:
— Нюрочка, ты совершенно измучилась, я понимаю. Но тебе надо успокоиться, расслабиться, что ли. Ты сама на себя не похожа. Похудела на десять килограммов, нервная, сухая, ко всему безучастная. Постарайся хоть иногда улыбаться, шути. Мы смеха твоего не слышали уже сто лет.
— Над чем мне смеяться? — поразилась Анна. — Над собой? Над Юрой? О, веселья в больнице хватает. Ничего ты не понимаешь, ты такого не пережила.
— Упрекаешь? Вот спасибо! Конечно, я не понимаю, так тебе тяжело. Конечно, я не кручусь как белка в колесе, чтобы тебе помочь. Конечно, я не бросила больную маму и свою семью, чтобы примчаться к тебе. Ладно, меня ты не замечаешь, но хоть бы Веру когда-нибудь поблагодарила. Она же целыми днями на тебя вкалывает.
— Я вас ни о чем не просила. — Слова против Анниной воли вылетали злые и несправедливые. — Устала — поезжай домой. Обойдусь без вас.
— Не обойдешься, — Таня не заметила, что повысила голос почти до крика, — дура несчастная! Да тебе нравится! Просто нравится быть несчастной, слабой, сопли до колен распускать: ах, какая я бедняжечка! Жалеешь себя и калечишь жалостью свою семью. В кого ты превратилась? В тряпку! Бродишь тут скорбной тенью! Думаешь, это Юре нужно? А Дашке и Кириллу? Я с тобой вечно жить не буду, и Вера не нанялась в домработницы. Тебе о будущем думать надо, а ты в тоску ударилась. Как будто не Юру, а тебя парализовало.
— Не трогай Юру! — Анна тоже кричала. — Что ты мне тычешь в лицо своими благодеяниями? Я тебя ни о чем не просила! Мне ни от кого ничего не нужно! Моя жизнь кончилась, а вы… вы…
Анна разрыдалась. Таня не стала ее утешать, лишь голос понизила.
— Если ты полная идиотка, то, пожалуйста, считай свою жизнь законченной. Но у твоих детей она только начинается.
Обе понимали, что не правы в своих обвинениях, поэтому на следующее утро вели себя так, словно ссоры и не было. А вечером Анна вернулась домой радостная и возбужденная. Юра сказал первое слово и начал шевелить руками.
— Главное — первый толчок, начало реабилитации, — в десятый раз повторяла Анна свой рассказ Вере, Тане и Юриному другу и однофамильцу Игорю Самойлову, который заехал навестить их. — Знаете, какое слово он говорит? Мама. Он меня мамой называет. Наверное, помнит, что Кирюшка родился, и о нем спрашивает. Хуже всего возвращается речь. Здесь нельзя ждать быстрого прогресса. Сейчас главное — двигательные функции. Нужно делать массаж. Он, конечно, влетит в копеечку, ну да плевать, выкрутимся. Врачи виду не показывают, но они точно удивились тому, что Юра заговорил. Как замечательно! Дней через десять его могут выписать домой. Девочки, я так вам благодарна, без вас я бы пропала. Игорь, что там у Юры на работе?
Юра получил травму в период, когда числился безработным: он с небольшим скандалом уволился из одного подразделения в “Аэрофлоте” — не отпускали и на перевод не соглашались. Он написал заявление об уходе, а за отпуск получил денежную компенсацию. А в другой отдел подал заявление с просьбой зачислить его через два месяца — те самые, которые они планировали для обустройства квартиры и ухода за младенцем. Теперь, как узнал Игорь, приказа о зачислении Юры не будет — никто не хочет да и не имеет права брать на работу тяжелого инвалида.
Рассказывая о своих хождениях по кабинетам и комично пародируя начальников, Игорь посматривал на Веру, явно желая произвести впечатление. Он был известным сердцеедом, но Анна мысленно усмехнулась — не по зубам Игорю орешек. Еще вчера она бы даже не заметила его стараний. А сегодня! Одно слово Юры — и мир начинает возвращаться на место, с которого обрушился месяц назад.
Дарья явилась с улицы с сообщением:
— Я с Колькой поссорилась. Он раньше на мне жениться хотел, а теперь еще на Машке из четвертого подъезда хочет. Говорит, у него две жены будет. У меня теперь против него мстя.
— Подрастающий султан, — рассмеялся Игорь, — гарем формирует.
— Даша, а что у тебя против Коли? — уточнила Таня.
— Мстя. Я ему мстить буду.
— Такого слова нет, — сказала. Анна.
— А какое есть? — спросила Даша.
Все задумались, переглянулись и рассмеялись — дружно не могли вспомнить.
— Отмщение, — сообразила Таня. — Нет, вот еще короче — месть.
— Ну, пусть месть, — согласилась Даша.
— Дашенька, это плохое слово, — сказала Вера.
— И оно матерное? — всплеснула руками девочка.
— Нет. — Вера покачала головой. — Но оно обозначает очень плохое чувство и плохие поступки. Человек, который мстит, думает, что он делает что-то правильное для себя, даже приятное, а на самом деле наносит вред и себе, и другим людям.
— Это как ранки ковырять? — уточнила Даша.
Вчера ее отругали за то, что сдирала со сбитых коленок коричневые корочки.
— Похоже, — улыбнулась Вера.
— Нет, — не согласилась Дарья, — зеленкой мазать еще больнее.
— Дашка, заведи другого жениха, — посоветовал Игорь, — и твой Колька тут же запросится обратно. Это я тебе как мужчина рекомендую.
— Ладно. Жалко, что Ванька со второго этажа в лагерь уехал, я бы на нем женилась.
— Вышла замуж, — поправила ее Анна. — Что у нас за разговоры? Женихи, замужества… отправляйся умываться, невеста.
— Мамочка, — Дарья слезла со стула, подошла к матери и обняла ее, — не волнуйся, это все не по- настоящему. По-настоящему я выйду замуж только за нашего папочку.
Анна посмотрела на сестру и Веру, словно впервые их заметила. Девочки совсем закрутились. У Тани дерматит на руках от постоянной стирки, опять забыла купить ей резиновые перчатки. У Веры, кажется, уже должны кончиться деньга на молоко. Значит, она тратит свои. Анна хотела, отказаться от денег, которые собирали друзья на бывшей Юриной работе, — он ведь не умер, а собирают обычно на покойника. Но потом передумала и сказала Игорю:
— Передай ребятам большое спасибо. Игорь, ты во сколько выезжаешь на работу, ты ведь на “Бабушкинской” живешь?
— Теоретически.
На “Бабушкинской” Игорь жил какое-то время назад у своей дамы сердца.
— Ты не мог бы по утрам забирать Веру от кормилицы в Медведкове и подвозить к нам?
— Без проблем. — Он обаятельно улыбнулся Вере.
— Буду вам очень признательна. — Вера решила забыть о деликатности и принять помощь малознакомого человека.
В последнее время она постоянно засыпала в метро, стоило только присесть, и нередко проезжала нужную станцию, А сегодня очнулась оттого, что пристроила голову на плече какого-то военного и крупные звездочки его погона впились ей в щеку.
Глава 9
Они уже не договаривались о свиданиях, каждый вторник Костя говорил Вере: “До встречи в пятницу”, а в пятницу прощался до вторника. Вера проводила у свекрови около часа, а потом они гуляли с Колесовым по больничному парку или сидели, мирно беседуя, на скамейке в тени старых деревьев. Темы разговоров цеплялись одна за другую, и обязательно оставалось что-то недоговоренное для следующей
