Ребята загудели:
— Ясно, мы мужчины! Конечно, не барышни!
Они ринулись в спортзал и гоняли себя там до седьмого пота, а когда господин учитель предложил сделать небольшой перерыв, заявили, что нисколечко не устали и хотят только одного — продолжать тренировку.
— Молодцы, ребятки! — похвалил господин учитель, но тут же нахмурился. Он искал глазами Ханси, но нигде в спортзале его видно не было. Господин учитель передал Титусу Низбергеру свисток и секундомер, как бы доверяя ему свой тренерский пост, и пошел искать Ханси. Нашел он Ханси в раздевалке. Ханси лежал на банкетке и спал. Господин учитель разбудил его.
— Ханси, как же тебе не стыдно! — воскликнул господин учитель. Ханси стыдно не было.
— Не люблю я в это играть, не нравится мне это, — сказал Ханси.
— Это не игра, Ханси, это спорт! — отчеканил господин учитель.
Ханси повел плечами.
— Значит, я спорт этот не люблю! — сказал он.
— А что скажет твой отец, если ты, единственный из всех ребят, не овладеешь дуйболом?
Ханси не знал, что скажет его отец.
— Ему будет грустно, очень грустно, — произнес господин учитель. Ханси иметь грустного отца совсем не хотелось.
— Неужели ты хочешь, чтобы отцу было стыдно за тебя, Ханси? Этого Ханси тоже не хотелось.
— Сын бургомистра — единственный парень на всю округу, кто не умеет играть в дуйбол! Вот что люди скажут. Его даже собственная сестра обгоняет, скажут люди! — заключил господин учитель.
Тогда Ханси вернулся в спортзал и старался как мог, а мог он совсем неплохо. Но удовольствия при этом не испытывал никакого.
Около полудня буря восторга прокатилась по спортзалу, а господин учитель, который обычно требовал полной тишины, орал громче всех. Лисмайеров Губерт обставил Тюльмайерову Фанни. Он финишировал на 0,003 секунды раньше. Господин учитель пожал ему руку и подарил маленькую розовую нашивку. Чтобы мама пришила ее на спортивную куртку.
После обеда ребята тренировались на большой поляне между гостиницей Лисмайера и трактирным заведением Харчмайера. Родители наблюдали за игрой и звонко скандировали:
— Дуй-дуй-урра!
Когда же Лисмайеров Губерт снова выиграл, господин Лисмайер поставил всем зрителям дармовое пиво. Госпожа Лисмайер притащила пиво в кружках прямо на поляну. В ее глазах блестели слезы умиления и гордости за своего Губерта.
Господин Харчмайер отвел Ханси в сторону и зашептал ему на ухо:
— Ханси, что за дела? Почему ты не первый! На этих чертовых лыжах тебе ж равных не было! Ну-ка, парень, соберись хорошенько, выложись до конца, я от тебя большего ожидал!
Оба учительских чада постоянно плелись в хвосте. Михаэля чуть ли не в каждом забеге снимали с дистанции, потому что он хватался рукой за мяч; Мартин то и дело спотыкался, плюхался навзничь, а его шар откатывался к стартовой черте. Господин учитель едва сдерживал слезы. Госпожа учительша защищала своих сыновей:
— Оставь! Все логично! Сам посуди: у наших мальчиков свои козыри! Их козыри — в сером веществе! Чтение, письмо, математика, пение и рисование — вот где они на первых ролях!
Но у господина учителя все равно вид был жалкий. В тот момент чтение, письмо, математика, пение, рисование — вместе с серым веществом — не стоили в его глазах и гроша ломаного.
— Позанимаюсь с ними дополнительно, — сказал он жене. — Если с ними подзаняться как следует, они еще себя покажут!
Тем же вечером — было довольно поздно, за окнами завывал ветер, Тита уже спала — Титус Низбергер подсел к большому кабинетному столу, закутал ноги в теплый плед, потому что в помещении было прохладно, и написал тете Мелании следующее письмо:
«Дорогая тетя Мелания, сижу в полном одиночестве. Тита давно спит, а папа с мамой внизу, в деревне, на дуйбольных курсах для взрослых. Они все там сейчас собрались. Господин бургомистр сказал, что это первейшая обязанность каждого!
Занятия на дуйбольных курсах для взрослых проходят в кегельбане гостиницы „Лисмайер“.
Я сегодня третье место занял в первом старте на открытом воздухе. Папа с мамой очень мной гордились. Но сам я недоволен, мне обязательно надо прибавить. Хочется стать ну хотя бы вторым.
Еще у меня к тебе одна просьба! У Тюльмайера ничего путного не купишь! Пришли мне, пожалуйста, красной ленты, длиной один метр, шириной два сантиметра. Нам выдали по тесемке для подвески на фены. Но это не фонтан, хотелось бы чего-нибудь посимпатичнее!
И еще мне позарез нужна кепочка с козырьком. Но только такая, чтоб козырек можно было носить на затылке. Это увеличивает обтекаемость и уменьшает встречное сопротивление воздуха, на этом не одну десятую отыграть можно. И, если не трудно, разыщи, пожалуйста, мои наколенники, оставшиеся от футбола; думаю, они под моей кроватью пылятся!
Тысячу раз благодарю и целую.
Нежно любящий тебя племянник Титус.
P. S. Папа с мамой только что вернулись. Просят передать, что мама второе место заняла в женском разряде, а папа обещал пива с завтрашнего дня пить поменьше, тогда хватка у него будет потверже, и он сможет резвее гнать шар по трассе».
Иметь отменную дуйбольную амуницию жаждал не один Титус Низбергер. Когда на следующее утро ребята собрались на большой поляне под громкие «дуйбол-приветы», то все они являли собой зрелище без преувеличения изумительное.
— Истинное загляденье, — расчувствовалась госпожа учительша. Фрида и Фанни Тюльмайер обмотали свои фены разноцветной изолентой. А пенопластовые шары разрисовали фломастерами. Фанни изобразила цветочки. Фрида — волнистые линии. Польди Лисмайер вывел на своем шаре масляной краской «ГОСТИНИЦА „ЛИСМАЙЕР“ — ЛУЧШИЙ ДОМ НА ПЛОЩАДИ». Губерт Лисмайер укрепил на спине и на груди по матерчатой обеденной салфетке. На салфетках были крупно вышиты красные единицы. Марианна заменила тесьму на фене собственноручно связанной узорчатой полоской. А рукоятку обвязала для красоты петельными столбиками. Дети Волмайера, Быкмайера и Рогмайера были увешаны коровьими колокольцами, которые они нацепили на брючные ремни или пришили к шапочкам. Каждое их движение сопровождалось жутчайшим перезвоном.
На учителевых парнях ничего оригинального не было, потому они и распустили нюни. Госпожа учительша пообещала им по самой оригинальной шапочке, решив всю следующую ночь провести за спицами. У нее просто сердце кровью обливалось оттого, что именно ее дети выглядят на общем фоне так убого.
Ханси тоже ничем особенным не выделялся. Разве что бурыми разводами на своем шаре. Ханси уронил его в коровнике, он закатился под корову, а корова, не подозревая, что под ней важный спортивный снаряд, посадила на него хорошенькую коровью лепешку. А господин Харчмайер залепил Ханси хорошенькую оплеуху.
Господин учитель опять выступил с короткой речью перед верх-недуйбержскими ребятами. На сей раз он сказал:
— Поклонники спорта, дуйболисты, дорогие ребята и девчата!
Совет общины на вчерашнем заседании порешил: считать термины ВОЛОСОСУШИТЕЛЬ (или ФЕН) и ПЕНОПЛАСТОВЫЙ ШАР неподходящими для любителей спорта.
