Так многие живут. Только приглядеться надо, где выгодней. Можем помочь в этом! — отозвались охотно и взяли на заметку. А через неделю уже обмывали удачную сделку: за гроши помогли скупить акции разваливавшейся фирмы, и она стала принадлежать Платонову.
Ему подсказывали, как разорить конкурента и, выкупив его акции, расширить свою фирму. Кого стоит взять к себе на работу и сколько платить. Как нужно контачить с поставщиками и, главное, как обвести вокруг пальца проверяющих.
Платонову очень пригодился опыт работы торговым представителем на судне. Он умел общаться даже с иностранцами, расположить их к себе. Умелое обращение давало хорошие плоды. Да и консультанты не скупились на советы. И вскоре фирма Платонова вылезла из прорухи, окрепла, стала приносить прибыль, набирать обороты. У Юрия снова появились авторитет и уважение. Сначала в своем кругу, потом и за его пределами.
Кличку Барин ему дали в Москве. Как-то он приехал туда по делам фирмы. Известных, именитых людей пригласил в ресторан. Не поскупился на угощенье. От исхода той встречи зависело слишком многое. И Платонов получил желаемое.
Он был неотразим в своем темно-синем костюме и белоснежной рубашке с золотыми запонками в манжетах. Внешность, осанка, манеры — ну просто князь! И дамы, почтившие застолье своим присутствием, украдкой бросали на Юрия томные взгляды. Но… он ничего лишнего себе не позволил. Целовал дамам ручки, нежные тонкие пальцы, рассыпал комплименты… И не более того! Ведь от мужей этих дам зависело его будущее благополучие. А потому Платонов умело держал себя в руках, казался учтивым, вежливым, но холодным и неприступным, как айсберг.
О, если б кто-нибудь мог заглянуть в его душу! Не поверил бы собственным глазам! В ней бушевал огонь похлеще того пожара, что случился на судне. В своем воображении он перебывал с каждой дамой, присутствовавшей на той встрече. Бесстыдно раздевал глазами и представлял их в постели в самых интимных позах. Мысленно тискал и лапал, мял и обладал, мучаясь от недосягаемости. Он желал всех, но не имел права прикоснуться ни к одной.
Страдал Юрий молча. Умело сдерживал обуревавшую его страсть. И очень боялся перебрать спиртного, чтобы тайное не стало явным. Этому его с самого детства учила тетка. Он одолел себя в который раз. И был вознагражден.
Тот вечер в ресторане запомнился многим. В результате Юрий приобрел могущественных покровителей, очень нужных приятелей, информаторов. Его затраты на эту встречу вскоре окупились с лихвой. Его перестали мучить проверками. Ему открыли «зеленый свет» не только в своем городе, а по всей России.
— Ну и мужик! — обсуждали меж собой клиента официантки. — Он даже с оркестром расплатился баксами. Я сама видела! Потому они для него играли до двух ночи, даже не выскакивая поссать!
— Видать, из новых русских!
— Куда им до него! Настоящий барин! Из тех — старинных! Вот бы к такому на ночь подвалить. Небось, озолотит! — закатывали глаза дурехи.
Если б они могли видеть, как в гостиничном, номере отводил душу этот барин с самой дешевой путанкой. Он снял се прямо у входа в гостиницу. И, едва войдя в номер, толкнул в постель. Не глядел ей в лицо. Зачем? Он помнил недавних — тех, с кем ужинал в ресторане, и до самого утра каждая стояла перед глазами…
Утром он выпустил бабенку из номера. Та, глянув в ладонь, пересчитала деньги, которые дал Юрий. Выругалась солоно, плюнула на дверь и пошла прочь, низко опустив голову. Ей было обидно…
Платонов быстро набирал обороты и уже не жаловался на то, что приключилось с ним в море. Оно осталось в прошлом. А раз его нельзя использовать с выгодой в нынешнем дне — значит, лучше забыть.
Юрий, как губка, впитывал в себя суровые истины нового времени. И поступал так, как оно требовало. Спокойно разорял конкурентов и партнеров — своих недавних друзей. Никому из них не помог заново встать на ноги. Он потерял всякое тепло и сочувствие.
Не протянул руку даже закадычному другу детства и, скупив его обнищавшую фирму, оставил человека без куска хлеба. Тот, помыкавшись, влез в петлю с горя. Ладно, сам отмучился. А вот жена с ребенком остались. Мальчишке всего три года. И пошла баба к Барину попросить помощи. «Может, на работу возьмет, — теплилась в ее душе надежда. — Ведь в школе вместе учились. Все годы. Хоть в долг даст или посоветует дельное!»
Юрий окинул бабу взглядом. Не слушал. Свое оценивал: «Морщин многовато и потускнела. Ну да ничего, сойдет!» Толкнул в постель. Справив свое, подвел к двери, сунул в похолодевшую ладонь полусотку и закрыл двери за женщиной, не сказав пи слова. Та, давясь слезами, вывалилась из подъезда, не видя под ногами земли. Дышать нечем. Жизнь опротивела. Но что она может сделать? Где выход из горя?
Ее нашли утром неподалеку от дома, где жил Платонов. Говорили, будто сбила бабу машина. А прохожие, оглядываясь на скорчившийся, окоченелый труп, бросали презрительно:
— Ужралась…
Никто не слышал плача мальчонки. Он всю ночь ждал и звал мать или хоть кого-нибудь из взрослых, кто сумел бы подарить пусть самую малую каплю тепла. Но новое время лишило людей доброты. Ослепли, замерзли, осиротели души человечьи. Ни одну не проймут слезы, ни в одну не достучаться…
Платонов вскоре забыл о жене приятеля.
«Наставил рога мертвому? Большое дело! Мне какой-то прохвост живому их приделал. И ничего! Передышал, живу!» — сказал сам себе, перестав думать о прошлом.
Сколько фирм он разорил в своем городе, даже со счету сбился. Стал акционером московской фирмы стройматериалов. Конечно, не без помощи влиятельных людей. Они подсказали. Не забыли и предостеречь, что в Москве и своих деляг хватает. Всяк, чуть что, за горло может взять. А потому надо умело лавировать, не высовываться явно и не попадать в поле зрения тех, кто может сбить с курса, да так, что концов никто не сыщет.
Юрий не внял предостережениям и взялся за дело, как в своем городе. Вскоре ему позвонили, чтоб не мешал работать партнерам, мол, всем надо жить, согласовывай цены на товар. Иначе… — повисла угроза на другом конце провода.
Платонов ответил отборным матом.
Неузнанный собеседник положил трубку.
Юрий счел тему исчерпанной.
— Меня на пугу взять решили? Вот всем вам! — отмерил по плечо незнакомцу. И, хохоча, пошел в ресторан ужинать.
А утром нашел свой склад строительных материалов сгоревшим дотла. Никто из сторожей не видел посторонних на территории. Охрана самого склада, избитая и связанная, еле дожила до утра. Уже в больнице все до единого отказались работать у Платонова. Хотя полностью описали напавших, милиция так и не нашла их.
— Ну что, козел? Теперь будешь дышать, как мы велели? — позвонили ему через неделю.
Юрка снова послал матом. Бросил трубку на рычаг с грохотом. На следующий день у него из гаража угнали машину. Не помогли замки и запоры, современная сигнализация. Новейшая «Ауди» исчезла бесследно. Гаишники и милиция беспомощно разводили руками.
— Теперь ее только на Кавказе искать надо. Туда загнали, если не раскидали по запчастям где-нибудь на подмосковной даче.
— Я заплачу! Разыщите угонщиков! — просил Платонов, понимая, что в пожаре на складе и в угоне машины действовала одна рука.
— Ты дома сиди. Могут позвонить и попросить выкуп за машину. Соглашайся. А когда пойдешь относить деньги, нас позови, — сказали в милиции. — Мы этих гадов не то что из машины, из родной шкуры вытряхнем!
Юрий ждал звонка. Любого. Решил больше не материть собеседника, а, поговорив с ним, согласиться на встречу. Там и обсудить все условия. Но звонков не было.
Платонов восстанавливал склад, скрипя зубами. Он ходил мрачнее тучи. Оно и понятно — убытки понес огромные. Такое попробуй переживи. Л тут еще от рабочих-строителей не отойди. Чуть отвернулся,
