— Есть дочь. Она захотела отстаться с матерью. Я понял почему и ни на чем не настаивал.
Жак отвернулся к окну, чтобы справиться с воспоминаниями, бередящими душу, решил отвлечься.
— Вы, Елена, родились в Москве?
— Да! Я коренная москвичка и никуда отсюда не выезжала.
— Это плохо!
— Почему?
— Человек должен знать мир, землю, людей! Иначе скучно жить, как горе — всегда на одном месте и радоваться, думая, что она — пупок земли, центр мироздания! Но время разрушает даже горы. И слабое утешение становится горечью. Человек — не гора! Бог дал ему способность ходить, познавать. Я не смог бы долго жить на одном месте! Это не в моем характере!
— А сколько думаете прожить в Москве? — насторожилась Цыпа.
— Здесь вместо меня останется компаньон. Мы с ним вчера говорили после вашего ухода. Вы будете работать вместе с ним. В наших общих интересах. Я рекомендовал ему вас. Уверен, прекрасно сработаетесь. Он не такой скучный, как я. Немного говорит по-русски. Но не настолько, чтобы работать самостоятельно, без переводчицы. Он с удовольствием принял мое предложение. Да и я буду приезжать иногда, когда этого потребуют дела.
— Вы собираетесь уезжать? — сжалась Цыпа внутренне.
— Вас это огорчает? — удивился Жак.
Цыпа растерялась.
— Я не думала, что так скоро…
— Я еще с месяц пробуду в Москве! Но предупредить решил заранее. Я не думаю, что мы с вами прощаемся навсегда. Я вернусь через полгода. Мне нужно покинуть Россию и проверить, как идут мои дела в Бельгии и Германии. Это уже необходимо.
— А для чего дали мне эту квартиру?
— Чтобы вы жили и работали со мной, не искали другое место, чтобы старались. Ведь наша прибыль— это и ваша зарплата. Мой компаньон будет держать меня в курсе всех дел, информировать обо всех изменениях.
Ленка уже справилась с волнением и старалась спокойно воспринять все то, что говорил ей Жак.
Прошла неделя. Цыпа не торопилась занимать квартиру, опасаясь, что Жак, передумав, предложит освободить ее. Тот молчал, не заговаривал об отъезде. И Ленка не спрашивала, считая, что обстоятельства могут измениться.
В конце второй недели Жак спросил ее, как устроилась на новом месте? И узнав, что Цыпа не переехала, огорчился:
— Не понравилась квартира? Я понимаю: шумный район, высокая загазованность, много движения, сутолоки. Но ко всему постепенно привыкаешь…
— У меня нет права на вселение! Нет документов! — покраснела Цыпа.
— Вы ошибаетесь! Они ждут вас в квартире! Это контракт! Других документов не потребуется, наши условия вам известны…
В ближайший выходной Ленка вселилась в квартиру, купив на скопленные деньги кровать, стол, диван, пару кресел и кое-что из кухонной посуды.
— Когда пригласите на новоселье? — спросил ее на следующий день бельгиец. И Цыпа вечером позвала его к себе на чашку кофе.
Жак, удобно расположившись в кресле, отметил, что Ленка из неумелых хозяек. В квартире не чувствовалось женщины, не было уюта и тепла. Так же сиротливо смотрела по углам пустота. Даже занавесей не было на окнах, словно Ленка наплевала на окружающих, не видела или не хотела их замечать.
Ленка подала кофе, села напротив.
— Вы давно живете одна? — поинтересовался Жак.
— Всю жизнь! — ответила грустно. А потом словно спохватилась: — Конечно, есть родители. Но у нас не сложились отношения, и мы жили врозь. Я ушла от них. Года два назад.
— Елена, а вы любили кого-нибудь?
Цыпа напряглась. Вопрос удивил. Обычно о таком предпочитают не спрашивать женщин. И Ленка не готова была ответить. Стушевалась.
— Не стоит вспоминать. Все прошло…
— Значит, тоже вами не дорожили? Как и мною! — подметил Жак.
— Это была моя ошибка! Хорошо, что она не затянулась на годы. Теперь уже никому не верю.
— Не зарекайтесь, Елена! Жизнь всегда полна своих неожиданностей и парадоксов. Тем она и интересна! — рассмеялся Жак.
— Какую неожиданность приготовили мне на сегодня? — спросила Лена.
— О! Да вы меня хорошо изучили и прекрасно понимает! — похвалил Жак. — Действительно, у меня есть для вас новость. Не знаю, как воспримете ее! Вы говорили, что никогда не покидали Москву?
— Вы хотите предложить мне поездку?
— Да! Ненадолго! Вместе со мною.
— Куда же именно?
—
—
— Тогда на следующей недели, в начале…
— Хорошо! Эта неожиданность не страшна.
— Что ж! Будем надеяться, что поездка принесет удачу!.. А пока отдыхайте от забот…
Ленка решила на выходной съездить на рынок в Лужники, купить там необходимое для квартиры, подешевле. А нужно было многое.
Цыпа приехала на рынок, когда торговля уже кипела вовсю. Что только ни продавалось здесь? Новое и старое! Зарубежное и отечественное! Антиквариат и откровенный хлам. Иконы и ордена с медалями, полудрагоценные камни и поделки из дерева, глины, металлов. Вязаные вещи и книги, видео- и аудиозаписи. Здесь было не столько покупателей, сколько зевак и всякого сомнительного сброда.
Кто-то прямо в ухо, громко крича, предлагал пирожки и булки. Продавцы наперебой расхваливали свой товар. Другие уламывали, торговались с покупателями. Иные ругались меж собой за место.
Чуть отойдя в сторонку, две молодые бабенки распивали водку из горла, 'под ноготок'. Грелись, продрогнув на холоде.
Цыпа рассматривала товар и почти не обращала внимания на продавцов, не приглядывалась к лицам торгующих. Да и до того ли было в суматошной толпе, когда вокруг толкают, отпихивают. Но… Где она видела эти часы? Они показались ей очень знакомыми. И поневоле глянула на продавца.
Василий не сразу заметил Цыпу. Он стоял рядом с дородной девахой, балагурил, прикуривая от ее сигареты, похлопывая бабу по толстому заду.
На секунду он почувствовал на себе взгляд и заметил Ленку, улыбка вмиг сползла с лица, превратившись в жалкую гримасу. Он сконфузился, поник.
Цыпа отвернулась от него. Ей стало гадко признать в этом небритом, неряшливом мужичонке того, кого любила. Что осталось в нем от прежнего? Только имя.
В потертом, замызганном пальто, в подшитых валенках, в облезлой шапке, он даже отдаленно не походил на прежнего Василия.
— Что случилось с ним? Выбросили из театра? Хотя какое мне дело до него? Прочь из памяти! — шла Цыпа рядами с хозяйственными товарами.
— Лена, постой! Не узнала? — вцепилась в рукав чья-то ладонь. Цыпа оглянулась. — Это я — Василий! Уже забыла меня?
— Припомнила. И что дальше? — стряхнула его руку, осмотрелась по сторонам.
— Вот видишь, как житуха бортанула! На самую обочину! Как
