их подождать и продолжил разговор со своими коллегами, не подозревая о плохой звукоизоляции.

— И все же я считаю, что директор прииска правильно наказан! Нельзя же в конце концов подпускать к добыче и переработке золота воров! Это все равно, что козла поставить стеречь капусту! — послышался голос.

— Я тоже так считаю! Ну как ворюга сможет спокойно мимо золота пройти и не украсть его? Да это абсурд! Конечно, не исключено, что дирекция, прикрываясь такими кадрами: мол, лучших взять негде, — львиную долю золота, под шумок, прибрала к своим рукам. Но и в этом случае судимых за воровство держать на прииске — это все равно, что тушить окурок о пороховую бочку!

— Вы оба неправы. Наберитесь немного терпения. И выслушайте. Я работаю на Колыме двадцать восемь лет. Плюс десять лет заключения. Знаю по собственному опыту, что может произойти и что исключено. Так вот знайте: никогда, ни один из бывших воров не станет красть золото с прииска, рудника. Это проверено много раз. Суть в том, что все воры, хотят они того или нет, убеждены, уверены в постоянной слежке за собой со стороны окружающих. Они лучше нас с вами понимают, что при самой незначительной нехватке именно на них будет возложена вина за воровство. Этот комплекс называем мы болезнью памяти. Им страдают все, кто воровал ранее, а теперь работает на добыче золота. Вор, решившийся работать, навсегда порвал с прошлым. Как только он взял в руки рабочий инструмент, а не фомку, не лапу, он выбывает из закона и становится отколовшимся, подвергает себя риску быть убитым фартовыми за нарушение закона, по которому вор не должен вкалывать. Именно о них мы говорим! Отколовшиеся воры вверяют нам не просто свои судьбы, но и жизни. И никогда не крадут, тем более там, где работают. Кстати, сами воры, на воле, никогда не воруют там, где живут. Дань берут с родственников и спекулянтов, с торгашей, но других не трогают. Они знают, кто чем дышит. Так вот те, о ком мы с вами говорим, не унесли с прииска ни крупицы. В этом я убежден. Добавлю вам по секрету, мне искренне жаль этих мужиков еще и потому, что, работая на прииске в постоянном напряжении, они не только часто болеют, а и живут намного меньше других. Их убивают нервы…

— Ну да! Ходить рядом с золотом и не стащить его! Конечно, ни один не выдержит такого испытания!

— Это уже легче! Но неверно! Бывшие фартовые страдают от недоверия, они не только сами не крадут, но и следят за вольными, чтобы те не воровали. Вольные, не прошедшие испытание зонами и разборками, лишениями и голодом, не имеют сдерживающего фактора, как у тех, кто побывал в заключении. И никогда, ни за какие соблазны, за горы золота не захочет вернуться туда обратно. Каждый вор знает: нехватка, по чьей бы вине она ни произошла, в первую очередь сыграет на его судьбе. Именно потому бывшим ворам можно спокойно доверять работу на прииске в любой должности. Они не только сами не украдут, не дадут другим, но и определят качество золота, пробу узнают без лабораторий.

— У золота еще и качество есть?

— Оно подразделяется на промышленное, медицинское, монетное, ювелирное, смотря по зашлаковке, цвету и прочему.

— Я всегда считал, что самое лучшее — червонное золото…

— Не прав! Золото самой высшей пробы, так называемое три девятки, применяется у нас в оборонке — приборостроении. Но его метят изотопами. И это золото легко определить.

— Как я теперь понимаю, директор прииска — не простак!

— Кстати, он из репрессированных! Это его в числе первых реабилитировал мой предшественник! — рассмеялся Кравцов. И добавил: — Именно потому не допускаю и мысли о его причастности к нехватке или, как ревизоры называют, утечке золота. Сделаем повторную проверку! Я подозреваю, что директор, как бывший политический, тоже не без колпака у органов. И если б он где-то оступился, давно бы его упекли. Тут же не исключена и подтасовка нехватки, — предположил Кравцов.

— А зачем он чекистам нужен?

— В том-то и дело, что не нужен. Иначе к чему весь сыр-бор? Мешает он им. Как лишний свидетель. Милиция по недоразумению вначале ему о предсмертной записке Самойлова сказала. Думая, что прииск виноват. Ну, а директор, мужик тертый, вмиг смекнул. Подсказал, кому адресовано, и добавил, что таких Самойловых на прииске — десятки… Этот разговор с милицией слышал начальник отдела кадров. Через десяток минут о телефонном разговоре узнали и чекисты.

— Да, этот Кравцов и впрямь не зря средь нас, зэков, ходку тянул, — ерзнул на стуле Сашка.

— Ну так что? Понимаете теперь, почему я не спешил сюда ехать? Пусть все семена дадут свои всходы! А теперь пригласите обоих задержанных! — попросил Кравцов.

Когда Чубчик с Огрызком вошли в кабинет, Игорь Павлович, поздоровавшись, предложил им присесть, извинился за задержку с приездом.

Разговор сразу завязался легко и просто. Кравцов спросил у Кузьмы, как он оказался на прииске, как справляется с работой. Думают ли остаться в поселке иль уедут на материк?

— Может и приклеились бы. Бабки получаем неплохие. Хватает. На старость стоило б зашибить. Да фраера не дают дышать. Линять придется, как только у бабы ссылка кончится, — ответил Кузьма.

— А вы как решили? — спросил Сашку.

— Нам уезжать некуда! И здесь оставаться невозможно стало. Совсем довели. Обидно, что сами знают — не воровали мы, и все ж ради куража измываются. За такое в зонах не щадят, дышать не дают. Черт знает, что творится. В любой тюряге закона больше, чем на воле. Там, кто лажанулся, сход живо разберется. Тут — будто придурки кругом…

Кравцов расспрашивал Чубчика о работе, о бригаде, взаимоотношениях с начальством. Поинтересовался, чем занимается в выходные, с кем общается.

— Саш, скажите, вы данные по добыче золота каждый день знаете? Или вам говорят в конце недели, месяца? — спросил Кравцов.

— Мы подаем наверх породу. А уж сколько с нее намоют, мы не можем знать. Не одни мы под землей. Больше двух десятков бригад. Добычу поровну теперь делим. На всех. Так оно лучше. Потому что сегодня у меня хорошие пласты, а завтра — ни хрена. А хавать каждый день надо. Вот и решили так

— все, как в «малине». Кубышка — казне, а бабки — на всех кентов.

— Бывали случаи, чтобы проходная задержала кого-то из вашей бригады с золотишком?

— Кому дышать наскучило? Он же и до проходной дохилять бы не успел.

— Это почему? Как бы ты узнал? — удивился Кравцов.

— Мы прежде проходной в душевые приходим, чтоб рожи отмыть. А у нашей банщицы собачонка имеется. Белая, лохматая. И маленькая, как рукавица. Барухой ее зовем. И знаете за что? Она, стерва, золото лучше приборов чует. От природы это у нее. Не иначе, как у пахана колымского в шапке родилась. Пытались лажануть, колчедан ей подсовывали. Да хрен там, даже не нюхала, лярва! А рыжуху — за версту! Так вот эта падла всех шмонает. И теперь. В гардеробной.

— Значит, ловила с поличным кого-то? — рассмеялся Кравцов.

— Ну да! Конечно! — согласился Сашка.

— И кого же?

— Меня…

У Кравцова очки упали с носа.

— Часы мне жена подарила. Из рыжухи! Так эта стерва выволокла их из портков, пока я мылся. И притащила, сука, на контроль вахте. Прямо за браслет. Я когда из душевой вывалился, глядь — пропажа! Кипеж поднял. А Баруха на меня бросается. Контролеров привела, лахудра! И не только меня опаскудила. А и других с кольцами. Хорошо, что магазин подтвердил покупку. С тех пор рыжуху на работу никто не надевает. Баруха отучила! Но суть не в ней. Хотя теперь на прииске целая свора барбосок, все дети Барухи, ею обучены. Как в «малине». Они ни на что не клюют. Их никто не уломает. Засветят любого. Проверяли. И как появились эти шалавы, нам на прииске дышать легче стало, знаем, есть кому шмонать и стремачить. Никого не пропустит необнюханным.

— А кто научил ее в золоте разбираться? Охрана прииска? — поинтересовался Кравцов.

— Да нет! Гардеробщица душевой. У нее мужик из наших. Бывший. Ну и работал на приемке. Самому шмонать каждого совестно и не позволялось. А боялся, чтобы не подвел кто-нибудь. Вот и вырастил себе Баруху в кенты. Сам давно уж умер, а она «пашет». Как пахан. Всех в зубах держит. От начальства до дворника. Ее за честность особо харчат, чтоб из чужих рук не хавала, не отравилась ненароком.

Вы читаете Пасынки фортуны
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату