Кешка.
— Он тоже из милиции?
— Нет, но очень нужен нам. Крупная рыба! Его нельзя упустить. У нас с ним одно общее дело есть. Надо провернуть.
— Какое дело?
— Для нас с тобой. Для нашей семьи. Он может помочь!
— Да в чем мы нуждаемся? Какая помощь? Ты что, бредишь?
— Чудачка! На сегодня у нас все есть. Но надо думать о дне завтрашнем. О детях, их будущем. Как мы их обеспечим? Я о том сегодня думаю. Потому и пригласил. На одну зарплату теперь лишь дураки живут. Да и разве это жизнь? Вот и приходится выкручиваться да крутиться.
— Скажи, Кешка, а где ты деньги берешь? — спросила Тоська.
— Из кармана! — похлопал по пиджаку.
— А там откуда?
— Кладу или кладут. Тебе что за дело?
— Боюсь я что-то. Страшно мне. Как ты пошел в милицию, покоя не стало.
— Ты хочешь жить так, как твои мать с отцом? Что не устраивает? Они одноклеточные! Им много не надо. Я не умею жить без перспективы на будущее. Это удел убогих…
— Скажи, где берешь деньги?
— Я их честно зарабатываю. Сама знаешь, теперь даром никому не дают! — сказал Кешка тихо.
— Не сверни себе шею и нас не опозорь, — попросила Тося.
— Постараюсь, — усмехнулся одними губами. Тоська, услышав такое обещание, успокоилась.
Иннокентий и Димка неожиданно для всех соседей зажили, как новые русские.
— Откуда у них деньги берутся? — удивлялись соседи.
— Знамо дело, откуда деньги у легашей! Одного, второго поприжали, вытряхнули до нитки. Вон мою бабку участковый на самогоне попутал. Целый «лимон» штрафу взял. А не дача бы — загремела б в тюрягу. Теперь самогонку все гонят. За день десяток пострижет на штраф и жирует. В вытрезвителе шмонают бухих, а торгашей трясут. Там не по «лимону», там больше! Что взяли — себе на карман кладут. Чего им не кайфовать? — философствовал сосед-пенсионер.
— Да что там говорить, этим Быковым поручили за базаром следить. Порядок там держать!
— Ой, умора! Пусти козлов в огород на капусте пастись! Они же — аспиды, змеи проклятые!
— И не говори! Эти с любого душу выбьют! — судачили соседи между собой.
— Быковы и до милиции жили не нищими. Я их сколько годов знаю. Не то, что мы! Не считали медяки. Посуду не сдавали. Всегда было что надеть и пожрать.
— Значит, воруют!
— Типун тебе на язык! У них наследство было еще от стариков. А когда они померли…
— Ой, не бреши! Какое наследство выдержит нынешние времена? Его на один чох и на один бздех и хватит!
— У них отец богатым был!
— Чего же тогда старуха ихняя до сих пор работает? Если б на наследство жили, сидела бы дома, при внуках. А то вкалывает! Хотя уже давно с нее песок сыпется! — злорадствовали досужие.
Вадим Соколов, увидев Попова вместе с Быковыми в горсаду, заинтересовался всеми. Что сдружило этих троих, что сблизило? И вскоре выяснил, что Быковы живут не по средствам. Решил проверить их источник доходов.
— Зарплату два брата получали на работе нерегулярно. Впрочем, как и все остальные, с задержкой в два-три месяца. На нее не разбежишься. Едва хватило бы на пропитание. Но… Оба брата имели под своим началом самую доходную точку — городской рынок. Тут лишь ленивый останется голодным. Но мог ли базар обеспечить Быковым роскошную жизнь? — сомневался Соколов.
— У меня на рынке есть свои люди. Поговорим с ними. Если не подтвердится, можно всерьез заняться братьями, — предложил Потапов, и к обеду в кабинет к чекистам вошел замусоленный, пропахший пылью и квашеной капустой человек.
О нем Сашка заранее предупредил Вадима:
— Не смотри на его внешность. Ему иным быть нельзя. На этом ложном впечатлении многие погорели. Этот человек — мой золотой фонд. Зовут его Филиппом, на базаре — Филя. Он знает всех и вся. От директора до нищего. Подноготную каждого. Кто чем дышит. Он у меня с самого начала. Ни разу не подвел и давал только добросовестную информацию.
— Кем он работает? — заинтересовался Соколов.
— Он нигде не привязан. Подрабатывает на разрубке мяса, разгружает товар, убирает территорию, помогает бабам принести весы, разгружает с машин туши мяса. Короче, базарный Фигаро! Именно потому везде бывает и знает все!
Филя, войдя в кабинет, отер пот со лба, присел на край стула. Ждал, о чем его спросят.
— Филипп, сядь поближе. Разговор есть, — позвал Потапов человека, закончив телефонный разговор. — Ты, конечно, знаешь братьев Быковых?
— Вне всякого сомнения!
— Часто с ними сталкиваешься? — поинтересовался Сашка.
— На дню по сто раз, чтоб их черти взяли!
— Что можешь рассказать о них?
— Как их считаю? Да последние пропадлины, жлобы, козлы, хорьки и бандюги! Их, будь моя воля, в клочья порвал бы своими руками! Я думал, вас люди интересуют! А вы про говно спрашиваете. Их не то что торгаши, бродячие псы за людей не держат. Как увидят, ртом и жопой на них лают. Они хуже чумы. Таких в отхожке топить надо, чтобы свет не коптили! — зашелся Филя.
— Погоди. Расскажи, за что их ненавидишь.
— Я?! Их, тудыт иху мать, весь базар ненавидит! Вы когда-нибудь поглядите, как они работают! Возникают с ранья, часов в восемь утра, когда базар открывается.
— Зачем так рано? Торговцы еще ничего не продали! Нет выручки! Зачем? — изумился Вадим.
— Это первый заход! Они забирают у торгашей все лучшее. Мясо, сметану, творог, масло, картошку. Загружают в машины и везут домой.
— Они покупают или как?
— Быковы покупают? Да что вы! Скорее базар в пыль рассыплется, чем легавые из своего кармана хоть копейку достанут! — рассмеялся человек и продолжил: — Часам к двенадцати появляются снова. И собирают первый навар со всех подряд.
— С торговцев?
— А с кого же еще?
— За что? Ведь они оплачивают свое место и весы. Какие могут быть еще сборы? — изумился Вадим.
— С ними не поспоришь. Любого, кто не доится, за шиворот выкинут с базара. И фамилию не спросят. А причину сыщут.
— К примеру?
— По новым правилам всякий продавец обязан иметь справку на свою продукцию, что он продает картошку со своего участка, мясо свиньи или коровы — со своего подворья. Яйцы, какие снесла его курица. Если этой справки нет, то продавец считается либо перекупщиком, либо вором, который украл чужую скотину и, убив, продает ее мясо. Понятно?
Чекисты кивнули.
— Ну, а неграмотные старики или деревенщина где возьмут эти справки? У кого? Вон в иных местах на все пять деревень с десяток окривелых гвардейцев, какие еще под началом Петра Первого шведа воевали. Как свинью вырастить и заколоть, они знают, а вот про то, чтобы доказать, что эта хрюшка — ихняя, родная, то не слыхали и не знают. Да и у кого эту справку взять? Это раньше в деревнях власть была. Председатели колхозов, правления, сельсоветы. Участковые. Теперь — хана! Никого нет! Вот и посудите сами! Люди живут. Не всех с земли сдернешь. Иного они не умеют.
В городах не приживутся. Растят скот, зерно, сады имеют. Излишки везут на базар. А тут — Быковы. И
