Магомет влетел в вагон. Решил выследить. Ехал долго. Потом с проводницей разговорился. Спросил про Скальпа. Та ответила в каком купе он едет. Сказала, что к утру от него уйдут все соседи и Рафит может спокойно поселиться в купе к своему другу.
До утра Рафит спал на лавке проводницы. А потом она его разбудила:
— Вставай!
— Что, приехали?
— Ага! Иди к другу. Мне тоже отдыхать надо.
И Магомет, вспомнив все — рванулся в
— Чего удивляться! Он же вор! Сидел за это.
Работал он все на той же кляче. Возил воду в баню. Ни с кем в селе не общался, кроме как со своей старой кобылой. Да еще двумя-тремя фразами с работниками сберкассы обменивался.
Петро и все другие жители Каменского по-прежнему не замечали Рафита. Тот от нечего делать ходил в. тундру в свободное время, заготавливал дрова на зиму. Потом и дом в порядок привел. Сам отремонтировал. Печь переложил. Смастерил себе стол, табуретки. И решив, что от жизни теперь особого ждать нечего, пил в выходные. Сам с собой. Сам себя уговаривал. Сам тосты произносил. Просил себя закусить тем, что сам приготовил. Ел. Спал. Как сурок. Растолстел. Раздался вширь. Нажил тугой живот. И теперь походил на мяч.
По выходным ловил удочкой из лунки рыбу. Потом, довольный, возвращался домой, неся на плече когда десяток, когда и два хариусов и налимов. Потом жарил их. Ел на зависть всем жирнющую рыбу.
Шли дни. Затяжная камчатская зима подходила к концу. И вот однажды, когда он проезжал на своей колымаге мимо отделения милиции, его окликнули. Магомет оглянулся. Начальник милиции подошел к нему. Посмотрел пристально:
— Как живешь?
— Нормально, — удивился Рафит.
— Все в порядке?
— Конечно.
— Смотри мне!
— Я уже не поселенец, — оборвал Магомет.
— Знаю.
— А что же грозите?
— Тебе лучше знать! — нервничал начальник милиции.
— Мне нечего знать. Что знал, то прошло.
— Хорошо бы. Да видно это не совсем так.
— Что имеете в виду? — оторопел Рафит.
— Да ничего! Скоро узнаем.
— А что знать хотите?
— Одно только.
— Что?
— Почему о тебе спрашивали?
— Кто? — побледнел Магомет.
— Из областного управления милиции?
— Откуда? — затряслись руки Рафита.
— Из спецотдела!
— Не знаю.
— Вот и я не знаю. А хотел бы знать.
— Если они звонили, должны были и сказать.
— Скажут. Всему свое время, — ответил начальник.
— Рафит поежился.
— Из села ни на шаг! Понял?
— Почему? Я же свободен!
— Вот узнаю, в чем дело. Тогда пожалуйста!
— Но это произвол! — возмутился Магомет.
— Ладно. Законник. Тихо!
— Я жаловаться на вас буду!
— Давай-давай! — недобро усмехнулся начальник.
Рафит поехал, прикрикнув на клячу.
— Интересовались! Ну и что? Может они узнают, кто где живет? Может перепись бывших судимых составляют? Откуда знать? Ведь не было команды арестовать меня! А этот — грозит, подозревает, намеки всякие делает! Эх, сколько ни живи, все равно меня здесь будут считать вором. А что я у них украл? В чем провинился? Кому я сделал здесь плохое? Кого обидел? Это меня обидели! И обижают! Даже теперь! Но я молчу! Никому претензий не предъявляю! Никому не жалуюсь. Живу, как могу! Сам! Ни к кому не лезу, не набиваюсь! А они недовольны. А чем? Тем, что я без них обошелся? Выжил назло им всем даже здесь. Один! Таки это им мешает жить, глаза колет. Завидуют, что у меня сберкнижка есть. А у них лишь зависть, да ветер в карманах, — буркнул он недовольно.
Кляча, прядая ушами, еле тащилась по улице. Недоумевающе прислушивалась к словам возчика. Тот пыхтел самоваром. Негодовал.
— Я тебе погрожу! Вот напишу куда надо! — ругался он в адрес начальника милиции. И продолжил: — Самого сюда не за хорошее прислали. Неспроста. Знаем — за грехи сюда ссылают вашего брата. На исправление. Поди турнули откуда-нибудь! Совсем выгнать пожалели. Так вот сюда заперли. В самую дыру! А он кичится! Ишь, начальник! — сплюнул Магомет, и, заметив, что кобыла совсем остановилась, крикнул сиплым от подкатившей злости голосом: — Пшла, падла лягавая!
Кобыла не поняла, что в злобе перепутал возчик ее с начальником милиции, и прижав уши, галопом понеслась по улице:
— Тах, тах, тах, — стучала бочка. И Рафит вдруг вспомнил. Да, конечно. Все дело в этом Скальпе. Рафит похолодел. Липкий пот пополз из-под шапки. Он не видел, куда ехал.
Не знал Рафит, что именно в это время в Тиличикском аэропорту приземлился самолет. А через несколько минут из него вышел Аркадий Яровой и быстро направился к зданию аэропорта.
— Вертолет? — начальник аэропорта откровенно рассмеялся. И продолжил сквозь смех. — Что вы, дорогой человек, мы сами эти вертолеты видим раз в году, да и то по особым случаям.
— Так у меня командировка! Срочная! — возразил ему Яровой и добавил: — Я следователь из Армении!
— У нас и московские журналисты бывали. Ну и что? Срочно. Что может быть более срочным, чем роды? А и то… На собачках везут. Рад бы я был всем помочь. Но нет возможностей.
— А где собак взять? — перебил его Аркадий.
— В селе. В частном порядке надо договариваться.
— Сколько дней добираться нужно до Каменского?
— Если хорошая упряжка и по прямому пути, то три дня, — ответил начальник порта.
— Так долго?
— А что делать? Пять перевалов! Не шутка.
— Ну, а опытного каюра с хорошей упряжкой вы мне сможете порекомендовать?
— Это с большим удовольствием. Вот вам адрес, я сам частенько пользуюсь услугами этого человека. Знаете, как у нас здесь поют:
