заранее радовались, что улов будет хорошим, вот только бы увидеть, взять на борт без потерь.
Прошка гасит сигарету, надевает рукавицы, пошел к поручням, где оставил крюк для сортировки рыбы. Человек только нагнулся за ним, когда сейнер тряхнуло так, что Прохор вылетел за борт кувырком, не успев ничего понять и оглянуться. Оказавшись в море, услышал треск, шум, крики, брань. Человек попытался ухватиться хоть за какую-то опору. Но где она? Вокруг туман и кусочек моря, куда упал непонятно почему. Прошка гребет на голоса. Там судно. Но почему оно легло на борт? Вот они поручни, а судно тонет…
Человек ничего не может понять. В сапогах вода, вся одежда намокла и тянет вниз. Вода обжигает холодом. Прохор никак не может понять, почему оказался в море, что случилось с сейнером?
Вскоре он увидел то, что потрясло его, и человеку стало не по себе.
Большой сухогруз, перевозивший стройматериалы, сбился в тумане с курса и протаранил его сейнер. Он врезался в «Валентину Терешкову» как раз посередине и почти полностью пропорол судно. Как он попал в район лова, капитан сухогруза сам не знал. Тоже понадеялся на удачу. Ведь в этих водах проходил почти сорок лет и никогда не брал на борт лоцмана, считая, что лучше, чем сам никто не знает эти моря. Долгие годы его выручали чутье и знания. А тут туман подвел. Стоило переждать, но человек поторопился. А и по рации подгоняли, все требовали, давай живее, из-за тебя простаивают люди, тормозится сдача домов. Начальник стройуправления и вовсе оборзел. Матом стал обзывать, пригрозил «пришить уголовное дело за саботаж и срыв сроков строительства». В другой бы раз послал их всех подальше. Но до пенсии осталось уже немного. К тому же, в новом доме обещали дать квартиру сыну и дочери. Они оба семейные. У обоих дети, его внуки. Хрен бы с ним — начальником управления, их столько сменилось за его жизнь, что всех и не вспомнишь. А вот детям и внукам так хотелось помочь, потому поторопился, рискнул, был уверен, что все получится.
Капитан сухогруза не увидел рыбацкий сейнер. Он врезался в него на полном ходу. И только услышав треск и грохот ломающейся обивки, понял, произошло что-то страшное, непоправимое. Когда увидел, поспешил дать задний ход. Лучше бы он этого не делал.
Вода хлынула в рыбацкий сейнер, залила искореженный сухогруз.
— Падлы! Что вы натворили, козлы?! Куда перлись, отморозки дурковатые? Иль наших прожекторов не видели, кроты бухие! — орали «терешковцы», не зная, что делать?
— Чего пасти рвете? Если б увидели, обошли бы. А вы по такому туману, почему ловите, если диспетчеры запретили находиться на промысле?
— Ты нам не указ! Почему через нас пошел?
— Где твой порт и где наш «квадрат»?
— Бухой гад! На тридцать градусов отклонился!
Прохор видел, как во время перебранки кормовая
часть его сейнера встала дыбом и ушла на дно, кто-то из рыбаков успел перескочить на носовую часть судна, другие барахтались в море, пытаясь подплыть к сейнеру, остатки его скрывал густой туман.
— SOS! — летели сигналы бедствия с рыбацкого сейнера, прося о помощи всех, кто находился неподалеку. Но кто рискнет стать очередной жертвой тумана.
— SOS! — надрывается радист и выскакивает с судна в последний момент, забыв о куртке.
Носовая часть сейнера ушла в воду медленно, словно еще надеялась на чудо.
— Где кэп?
— Где Михалыч? — спохватился старпом. Он стоял на палубе сухогруза, тот кренился, готовый уйти на дно. Его носовая часть все еще «глотала» воду.
Прошка сорвал с себя сапоги и телогрейку, нырнул туда, где затонула носовая часть сейнера. Следом нырнул старпом и Федя. Их на палубе сухогруза ожидали рыбаки. Они уже столкнули на воду спасательные шлюпки, положили в них весла, слушали, как начальник стройуправления говорит с капитаном сухогруза:
— Я тебя, старый геморрой, на нарах сгною, если ты нынче вечером не доставишь в порт стройматериалы!
— Да я двинуться не могу. Судно тонет. Вы что не слышите? — чуть не плакал капитан.
— Мне плевать, где ты прохудился! Хоть в зубах неси! Иначе «уголовка» обеспечена!
— Тут людей спасать нужно! Мы тонем!
— Не вешай сопли на лысину, мне плевать на всё и всех! Чтоб вечером стройматериалы были в порту. Другое не лопочи! Это твои проблемы, сам и выкручивайся. Хватит меня пугать своим морем. Я строитель и другое не интересует и не касается!
— SOS! — надрывается радиостанция сухогруза. Спасательных шлюпок явно не хватает. Рыбаки сейнера даже охнуть не успели, как кормовая часть их судна ушла на дно, а вместе с нею и спасательные шлюпки.
— SOS! — кричит рация, но никто не откликается на ее мольбу.
— Господи! Что там с нашими? — теряет терпение кок Жора.
Все напряженно ждут, пытаются увидеть хоть кого-нибудь из нырявших. Радист не выдерживает и первым кричит:
— Прохор! Федя! Мы здесь, сюда плывите! — складывает ладони рупором.
— Слышь, включи сигнал, чтоб наши слышали! — просит кок и видит у самого борта сухогруза Прошку.
Тот передает мужикам Михайловича, какого пристегнул к себе ремнем. Следом за Прохором Федя приволок дизелиста, старпом стармеха.
— Давай кэпа откачаем. Он в каюте был. В ней дверь заклинило при толчке. Кое-как вышиб. Хорошо размокнуть не успели.
— Куда ж его пристроить? Эта старая галоша — сухогруз, того и гляди сам накроется. И снова ныряй на дно за кэпом, — размышлял старпом, и все решили положить Михалыча в шлюпку. Сколько откачивали его радист и кок, оба из сил выбились, Михалыч так и не пришел в себя. И тогда взялся Прохор. Он поднял человека кверху ногами, потряс его, потом положив в шлюпку, долго держал кэпа в сидячем положении, постукивал его ладонями по спине и груди.
Михалыч открыл глаза, когда все надежды на его спасение были потеряны. И в тот же миг по рации послышалась японская речь. Рыбаки и моряки удивленно переглянулись:
— Кто это? — спросил радист. И тогда на ломаном русском услышали:
— Держитесь. Мы запеленговали вас. Скоро будем!
— Японцы нас спасать будут. А свои бздилогоны испугались. Вот так всегда бывает! Как коньяк пить, так много друзей, а когда помочь, никого рядом, — глянув на Михалыча, съязвил дизелист.
— Заткнись! — глухо оборвал старпом, пригрозив человеку кулаком.
— Вот смотрите, мужики! Сухогруз завален материалами, а держится на плаву. Наша галоша, тут же сковырнулась и ушла в море, на дно. В чем дело?
— У нашего почти полный трюм рыбы! Где ему было удержаться?
— Нет! Наш был судном, а этот — лапоть!
— Однако лапоть заштопают в порту и он снова «пахать» будет. А наш так и накрылся! И откуда вы свалились на нашу голову! — сетовал старпом.
— Теперь всех спишут!
— Это точно…
— Остались без гроша и куска!
— Что я своим скажу? Уронил голову на грудь радист.
— Да кто от такого застрахован?
— Мужики! Кончайте ныть! Главное, что живы! И каждый из нас кому-то нужен на берегу.
Все люди с этим согласились. И вдруг увидели совсем рядом с сухогрузом сейнер, знакомый всем «Беринг».
— Это вы там под японцев косили? — спросили рыбаки.
— Зачем? К чему такие шутки? Мы вызывали вас, чтобы сказать, что мы идем! Но вы не отвечали. Пришли вылавливать вас из моря. К счастью, и это не потребовалось. Как вижу, все живы? — радовался капитан «Беринга» Леонид Леднев.
