— А ты откуда знаешь этого мальчишку?
— Да уж знаю.
— Ну, не мальчишка, скажу я тебе, а фрукт, — усмехнулся Соболев. — Утром докладывает мне Архипов: «К вам мальчик». Вот, думаю, еще этого не хватало, но делать нечего. Заходит пацан лет тринадцати и молчит, только глядит на меня.
«Ну-с, кого тебе нужно, молодой человек?» — «Комиссара, — говорит, — самого главного». — «Я, — говорю, — и есть комиссар». А он: «Ну это еще неизвестно, мне другого комиссара нужно». Ведь чертенок, мандат ему представляй. Повернулся и ушел, только я его и видел.
— А ты откуда его знаешь? — в свою очередь обратился Соболев к Кувалдину.
— Это мальчишка, Андрей, особенный, это черт, а не мальчишка. — И Кувалдин рассказал о странном знакомстве Юнга с Петькой.
Лицо Соболева стало серьезным.
— Что же ты мне раньше не сказал?
— Да сам я уже забыл про эту историю.
— Досадно, — повторил Соболев. — А ты что же не сказал мне, что мальчишка-то старый знакомый? — напустился он на стоящего у двери Архипова.
— Да я и сам-то его не сразу узнал, — оправдывался Архипов.
— Ну, вот что, возьми с собой несколько человек и постарайся его поискать.
Безнадежное это дело, но попытайся.
Архипов ушел. Кувалдин тоже встал.
— Мне тоже пора, к вечеру забегу, обязательно. А мальчишку приведут — держи его крепко, он не простой пацан.
— Ясно, Гаврилыч.
Через несколько часов Кувалдина вызвали по телефону. Спокойный голос Соболева сообщил:
— Степан Гаврилович, можешь сейчас прийти? Мальчишка этот сидит у меня.
— Держи его, Андрей, я сейчас.
Когда Кувалдин подходил к двери, Архипов, улыбаясь, преградил ему дорогу.
— Нашел, Степан Гаврилович, и знаешь где? На Васильевском. Целехонький как огурчик.
Кувалдин приветливо похлопал Архипова по плечу и прошел к Соболеву.
На стуле против Соболева сидел мальчуган, одетый в теплую кацавейку, старенькие, но еще крепкие сапожки. Он исподлобья посмотрел на вошедшего Кувалдина и опустил глаза в пол.
— Ну, здравствуй, Петро!
Петька промолчал.
— Давно я хотел с тобой познакомиться, вот и довелось. Ну, что же ты такой сердитый?
Кувалдин расстегнул тужурку и сел напротив Петьки.
— Архипов его встретил на Васильевском у Федоринова, знаешь, кого он там искал?
— спросил Соболев и обратился к мальчишке: — А ну, скажи, Петя, кого ты там искал?
Петька молчал.
— Ну, коли не хочешь, я за тебя скажу. Широких или Юнга он искал. Как вам это нравится?
— Вот кого ты ищешь, малыш? — удивился Кувалдин. — Значит и сюда ты приходил, чтобы найти Широких или Юнга?
Но Петька по-прежнему молчал.
— Эх, Петька, — вздохнул Кувалдин. — Нет их больше, сынок.
Петька быстро вскинул глаза и посмотрел на Кувалдина.
— Померли… — прошептал он, и это была первая фраза, которую он произнес.
Воцарилось тягостное молчание.
— Значит, дядя Семен помер? — переспросил он вновь. — А где он помер?.. — нерешительно спросил Петька.
— Где? Дорого бы я дал, сынок, чтобы узнать, где он помер.
Петька побледнел и привстал.
— Значит, вы его не нашли?! Тогда я знаю, где он помер.
Эти слова заставили Соболева и Кувалдина переглянуться.
— Видел я все: и как стреляли в него, и как гнались за ним солдаты. Случайно я там оказался. Ну, а потом и самого его нашел, уж чем они его били — не знаю, только места на нем живого не было, в беспамятстве. Что мне было с ним делать?
Затащил я его в сарай, а сам написал записку и в дверь сунул, знаю, там хорошие люди живут. Верно, пришли две барышни и забрали его.
Кувалдин взволнованно прошелся по комнате.
— А дом этот помнишь, не забыл, показать сможешь?
Петька утвердительно кивнул головой.
— Ну, тогда пошли. Ах, молодец же ты какой! Подожди, есть хочешь? — Петька сконфузился. — Сейчас мы тебя накормим. Ну-ка, распорядись, — обратился Кувалдин к Соболеву.
Через полчаса Петька в сопровождении Кувалдина, Архипова и Темина шел по улице.
Прохожие с любопытством поворачивали головы.
— Ишь ты, мальчишку ведут.
— Много ты понимаешь. Может, он их ведет, гляди, как важно шагает.
Петька остановился около небольшого одноэтажного особняка.
Глава 12
Цель жизни
Известие о том, что Софья Щетинина уехала за границу, очень удивило Юнга.
— Почему вы думаете, что она уехала за границу? — спросил он у Ольги.
— Профессор сказал, что получил от нее письмо.
— Черт возьми! И-из-вините, Оля, а может, она кого-нибудь полюбила и… знаете, такие вещи бывают.
Ольга с негодованием взглянула на Юнга.
— Полюбила… Я бы об этом непременно знала. Софья никого не любила, кроме своего отца и… меня.
Они молчали несколько томительных минут. За это время в голове Юнга промелькнуло воспоминание о недавнем разговоре с Софьей.
…Однажды Ольга куда-то вышла, и они остались вдвоем. Софья читала ему вслух «Накануне». Она закончила последние строчки и бережно положила книгу себе на колени.
Некоторое время они не разговаривали, каждый думал о судьбе героев только что прочитанной повести.
— Да, Инсаров был настоящий человек… — задумчиво проговорил Юнг.
Софья вздохнула.
— Дмитрий, у каждого человека есть в жизни цель: у одних — разбогатеть, у других — найти что- нибудь, сделать открытие. Скажите, какая у вас цель?
— У меня есть одна думка, — Юнг слегка замялся.
Софья терпеливо ждала его ответа.
— Я хочу, Соня, чтобы всем людям на земле жилось хорошо, чтобы не было бедных и несчастных. И не только у нас в России, а на всей земле. А самое главное, чтобы не было этих проклятых войн. Сколько они народу губят, сколько сирот по миру ходит… Дожить бы до того времени, когда все, какие ни на есть пушки переломают к чертям и понаделают из них автомобилей, плугов да ткацкие станки. Вот до этой жизни я и хочу дожить, Соня, это моя цель.
