Князь М. И. Кутузов
И вот в этот-то момент в приказе по армиям было объявлено о прибытии Главнокомандующего — князя Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова.
В своем труде, составленном для личного пользования императора Александра — под названием «Изображение военных действий 1812 года» он был опубликован в 1912 году, — Барклай-де-Толли пишет:
«17-го прибыли сюда (в Царево-Займище. — С. Н.) обе армии; расположенные в небольшом пространстве, имели перед собой открытое место, на коем неприятель не мог скрывать своих движений; в 12 верстах от сей позиции была другая, позади Гжатска, найденная также удобной. Милорадович донес, что прибудет 18-го к Гжатску с частью своих резервов. Все сии причины были достаточны к уготовлению там (то есть у Царево-Займища. — С. Н.) решительного сражения; я твердо решился на сем месте исполнить оное» [70. С. 224].
Однако он тут же делает следующую оговорку: «В случае неудачи, мог я удержаться в позиции при Гжатске» [70. С. 224]. Это говорит о том, что решение Михаила Богдановича было не таким уж и твердым и он был вполне склонен отступить на новую позицию к Гжатску, где можно было соединиться с подкреплением генерала М. А. Милорадовича.
Офицер квартирмейстерской части А. А. Щербинин в своих «Записках о кампании 1812 года» рассказывает о событиях у Царево-Займища так:
«Приходим в лагерь под Царево-Займище — речка с чрезвычайно болотистыми берегами находится непосредственно позади линий наших. Слишком опасно принять сражение в такой позиции. Не менее того Барклай на то решиться хочет. Толь до такой степени убежден был в опасности этого лагеря, что бросается перед Барклаем на колени, чтобы отклонить его от намерения сражаться здесь. Барклай не внимает убеждениям своего обер-квартирмейстера, но вдруг извещают о прибытии генерала Кутузова» [59. С. 124].
Через несколько часов Барклай-де-Толли получил рескрипт о назначении М. И. Кутузова, в котором император Александр обращался к Михаилу Богдановичу со следующими словами:
«Я уверен, что любовь ваша к отечеству и усердие к службе откроют вам и при сем случае путь к новым заслугам» [9. С. 392].
В тот же день Барклай-де-Толли ответил императору:
«Всякий верноподданный и истинный слуга государя и отечества должен ощущать истинную радость при известии о назначении нового главнокомандующего, который уполномочен все действия вести к одной цели. Примите, все милостивейший государь, выражение радости, которой я исполнен! Воссылаю мольбы, чтобы успех соответствовал намерениям Вашего Величества. Что касается до меня, то я ничего иного не желаю, как пожертвованием жизни доказать готовность мою служить отечеству во всяком звании и достоинстве» [95. С. 189–190].
Приведенные выше слова Михаила Богдановича никого не должны вводить в заблуждение — особую радость при назначении нового начальника редко кто испытывает.
Как очень верно подметил В. М. Безотосный, «редко какая кампания обходилась без личных стычек и мелочных обид на коллег среди военачальников. Ничего удивительного в этом не было — в любые времена и во всех странах генеральская среда всегда отличалась повышенной профессиональной конкуренцией и столкновением честолюбий» [15. С. 13].
На самом деле, и это естественно, Михаил Богданович тут тоже не был исключением. Он «был потрясен и унижен этим актом. <…> Барклай тяжело переживал ряд непрерывных обид до Царева- Займища, и вдруг новое, страшное оскорбление, этот внезапный удар в Царево-Займище» [131. С. 144].
Генерал А. П. Ермолов потом рассказывал, что «с удивлением видел слезы на глазах его, которые он старался скрыть» [57. С. 214]. Да, действительно, чтобы довести столь мужественного и терпеливого человека до такого состояния, «сильны должны быть огорчения» [57. С. 214].
У А. И. Михайловского-Данилевского читаем:
«Так кончилось главное начальство Барклая-де-Толли над первыми двумя армиями. Заключим описание времени его предводительства собственными его словами, писанными государю накануне прибытия князя Кутузова: “Не намерен я теперь, когда наступают решительные минуты, распространяться о действиях вверенной мне армии. Успех докажет, мог ли я сделать что-либо лучшее для спасения государства”» [95. С. 190].
К сожалению, в русской армии участь Барклая-де-Толли уже давно была решена. Но вот кем его было заменить?
Хорошо известно, что Александр I не любил М. И. Кутузова. Об этом наглядно говорят данные нижеприведенной таблицы:
Число приглашений к императору на обед по годам
(по сведениям камер-фурьерского журнала за это время) [103. С. 719–720].
| Ф. И. О. | 1806 | 1807 | 1808 | 1809 | 1810 | 1811 |
|---|---|---|---|---|---|---|
| М. И. Кутузов | 38 | — | 1 | — | — | — |
| М. Б. Барклай-де-Толли | — | 12 | 38 | 11 | 61 | 92 |
Как видим, за предшествовавшие войне пять лет император приглашал к себе Кутузова на обед всего один раз. Для сравнения: Барклая-де-Толли за это же время он приглашал 214 раз, A. А. Аракчеева — 271 раз, а, например, князя П. М. Волконского — 482 раза [103. С. 719].
Но политик в императоре всегда брал верх над человеком. А посему, испытывая известную неприязнь к Михаилу Илларионовичу, он поручил решить вопрос о Главнокомандующем специально
