Было грязно и холодно. Я опиралась на лопату, чтобы не свалиться. Ноги не держали. Это не весело, это магия, дружок, как говорил один наш профессор.
Веоф был строг и невозмутим. И его холодный злой голос, словно разрезающий тишину на пласты, приносил мне облегчение. Как кусок льда, который можно ощутимо приложить к голове и станет легче. Прикончили не прикончили — это все было как облетающие лепестки ромашки. Слова, в которых я искала, но все никак не могла найти смысл.
— Ладно, проваливайте отсюда. А о нападении на это захоронение я сообщу, только скажу, что грабители убежали. И не советую возвращаться, второй раз так легко не отделаетесь. По законодательству за такие фокусы и нападение на некроманта при исполнении пять лет каторжных работ.
— Спасибо! Святой ты человек! Благодарить вечно буду.
Потом мы долго закапывали остальные девять амулетов. Говорить мешал усилившийся дождь, либо некромант просто делал вид, что меня не слышал. Пять золотых, думала я. Пять гребаных золотых…
В дом я вернулась насмерть замерзшая и усталая. Веоф зачем-то заставил пойти с ним в кухню и достал из шкафа початую бутылку рома.
— Ты опять? — возмутилась я.
— После кладбища согреться самое то, — пояснил он, наполняя стакан доверху и заставляя выпить.
— Шхэн, они же нас чуть не прикончили! — Я пила ром, стуча зубами о стакан, и чувствовала, как сдерживаемая дрожь все больше прорывается наружу.
— Не ругайся!
— Ага, ругаться нельзя, а пить можно?
— Сейчас особый случай.
— Для ругани тоже особый случай. И отдай бутылку! Тебе пить нельзя.
— О боги, зачем я тебя нанял? — страдальчески вопросил некромант.
— Зачем ты их отпустил? И что им там надо было? И кто они?
Он посмотрел на меня серьезно, словно оценивая.
— Всякие люди попадаются. Темными науками занимаются не только маги. Они тревожат покой мертвых. Поднять, конечно, никого не могут, но создают… беспорядок. Я их временами гоняю. А задерживать себе дороже. Все они в обычной жизни добропорядочные семьянины, уважаемые жители, а это вроде как развлечение на выходные, чтобы жизнь скучной не казалась. Мое слово некроманта против слова уважаемых жителей. Они вполне могут сказать, что решили проверить, не творю ли я там непотребное колдовство. Было дело. Задерживал я уже как-то. Так пришлось огромный отчет писать, к стражникам в качестве свидетеля две недели таскаться, а потом они на меня еще и жалобу накатали, что я невежливо с ними обошелся. Проклясть проще.
Я зевнула. Выпивка уже просочилась отравой в мою кровь и сваливала с ног.
— Давай-ка поднимайся, малыш. На себе я тебя не потащу.
— Шхэн, ну неужели я так похожа на парня? Ну как можно перепутать?
Я посмотрела на некроманта и замерла. Я подумала, что улыбка делает его гораздо… нет, не красивее. Такое лицо улыбкой не украсишь. Человечнее, что ли. Но улыбался Веофелий недолго, потом он немилосердно, козел, заржал.
— Ладно, ладно, не обижайся. Я одну старую шутку вспомнил.
Сволочь, подумала я. Он дотащил меня до отмытого дивана в гостиной и уронил на него. Бутылку я так из рук и не выпустила и теперь размышляла, куда бы ее деть, чтобы некромант не надрался, пока я сплю.
— Да не буду я, — возмутился он, по мне, так не очень убедительно. Нужно бы потом дом облазить, найти все его захоронки с выпивкой. — И до чердака я тебя, пожалуй, не дотащу. Спать будешь здесь. Ладно, с боевым крещением тебя. А я все равно спать не буду, отчет по амулетам напишу. — Он устроился за письменным столом, потом встал, снял промокший плащ, который по рассеянности забыл стащить у порога, и сел обратно.
Мир дрожал. Расплывался коричневой вязкой зыбью. Некромант, темные волосы, сутулые плечи, зажатое перо для письма в руках и кипа бумаг на столе. Озабоченный вид. Из-за чего ему снятся кошмары, что загнало его в эту провинциальную глушь? Я, наверно, никогда не узнаю. Что-то мелькало еще на краю сознания, но это не хотелось вспоминать. Было тепло и уютно, и я подумала о том, что хотела бы никогда не просыпаться.
Утром, когда я открыла глаза, некромант обнаружился в той же позе за столом, словно я и не засыпала. Запавшие глаза, устало опустившиеся уголки губ, неопрятно вылезшая щетина. Веоф после бессонной ночи выглядел больным и усталым. Он вертел в пальцах один из выкопанных амулетов и пристально смотрел на него, и в его глазах застыла такая непонятная, пугающая тревога. А потом он встряхнулся, отложил продолговатый камень в сторону и с деланой улыбкой уставился на меня:
— Ну как, выспалась?
— Меня этим не проведешь! — Я сердито села. — С амулетами что-то не так? У нас ожидается нашествие мертвецов? — Шхэн, откуда такое нездоровое предвкушение в голосе? Угу. С кем поведешься…
Некромант тоже насторожился:
— Это не шутки и не игра. Будь серьезнее.
— Ладно, шеф! Но кладбище и вправду встанет? Вы же меня наняли, я буду помогать.
— Помогать завоевывать город с помощью армии мертвецов или помогать бороться с неизвестным злым некромантом? — С ядовитой серьезностью спросил он.
— Ну давайте вначале город завоюем, а потом с кем-нибудь поборемся. И если завоюем город, может, вы мне зарплату повысите?
— Только когда завоюем, — неприятно осклабился маг. Понятненько. Шхэн он мне прибавку выдаст. — Если бы с кладбищем были проблемы, я бы тебя первым же экипажем отправил отсюда, для твоей же безопасности.
— Да какая безопасность? Да я любого…
— Бить в грудь и хвастаться будешь потом. А амулеты просто уловили… нечто странное, но не думаю, что это серьезно. Возможно, просто кто-то где-то колдовал. Амулеты достаточно мощные, могли уловить и эхо чьего-то заклятия далеко отсюда. Не о чем волноваться. — Но по виду его этого не скажешь. Впрочем, что-то мне подсказывало (может, как раз это его упертое выражение лица), что некромант действительно отошлет меня с первым экипажем, если в городе наконец начнется что-нибудь интересное. Он был довольно неплохим типом и, наверно, считал, что отвечает за меня. А если не отсылает, значит, и вправду шехня. Он сам разберется.
Уже за завтраком я вспомнила, что забыла сказать вчера. Честно говоря, я думала, некромант не умеет готовить или ест что-нибудь неудобоваримое или странное, вроде пророщенных зерен, или каких- нибудь диетических макарон, или полусырого мяса. Я была готова к худшему: к засушенному печенью, старой колбасе или к походу в какую-нибудь закусочную, так как дома шаром покати. Но пусть его холодный ящик не ломился от изобилия, еда в нем все-таки была. Никаких третьесортных или порченых продуктов, в этом он, что ни говори, педантично разбирался, да и готовить умел — сытно, просто и вкусно, как и все люди, долго привыкшие жить в одиночестве.
В том, что он жил долго один, я не сомневалась. Дом бы не покрылся такой пылью, заходи к нему временами хоть кто-то. Немудрено, что у него крыша съезжать начала и бедолага Веофелий к спиртному пристрастился. Хотя не понимаю я этих некромантов. Веоф абсолютно нормальный человек, если бы его узнали поближе, никто бы его не боялся. Так нет, сидит в своем дурацком доме, как непорочная девственница в своей башне, единственное развлечение — на кладбище сходить да в трактир народ попугать. Переоделся бы в обычные шмотки да пошел на ярмарку или на речку, погода потрясающая. Но вытащить этого некроманта хоть куда-то — почти невозможное дело. Сидит, как в склепе. Утешаясь тем, что мой здоровый аппетит должен любому повару льстить, я с первого дня подчищала все тарелки до крошки. Дорвавшись до нормальной еды, я все никак не могла насытиться. Остановилась, только когда натолкнулась на изучающий взгляд мага.
