Гортин должен согласиться с этим. И я отправился поставить его в известность о своем решении.
34
Я застал шугу и Пурпурного спорящих возле шкуры для письма, покрытой непонятными рисунками. Вилвил сидел на камне, плача от бессилия. Орбур похлопывал его по спине. Источник волнения был налицо. Пурпурный пытался убедить Шугу, что линии на рисунке соответствует летающей машине. Шуга не мог этого понять. Я тоже.
— Послушай, дурья башка, — втолковывал он. — Шкуры животных не летают. Чтобы шкуры животных, по крайней мере, двигались, в них должно быть животное.
— Шкура не должна летать, — вопил Пурпурный. — Она нужна для того, чтобы нарисовать на ней линии летающей машины.
— О-о! Значит, летают линии?
— Нет, эти линии не летают. Они изображают летающую машину. Это... они... — Он запнулся, подбирая нужное слово. — Они — копия.
— Чепуха, — отрезал Шуга. — Будь это копия, она сама была бы летающей машиной. Как же она может быть копией и не быть летающей машиной?
— Это не работающая копия, — настаивал Пурпурный.
— Не глупи. Твои слова противоречат сами себе. Это все равно, что сказать — неработающее заклинание.
Пурпурный забормотал что-то на своем демонском языке.
— Это — как кукла, Шуга. Это...
— Это я и имел в виду, — отрезал Шуга, — кукла означает личность, личность, воплощенную в кукле. Чего тут еще непонятного?
— Кукла — не личность! Кукла... это кукла! — резко ответил Пурпурный.
— А ты — лягушачья морда! — парировал Шуга.
— Ха! Чтобы овца помолилась тебе, опорожнив на тебя свой мочевой пузырь!
— А ты — сам этот пузырь!
И они закатали рукава, готовясь швыряться проклятиями. Я не раздумывая встал между ними. А если бы подумал, что делаю, то теперь двигался бы прямо в противоположном направлении.
— Прекратите-ка!.. Вы, оба!.. Хотите уничтожить еще одну деревню!
— Стоило бы сделать это, если это помогло бы убрать с моих глаз вон того пожирателя плесени!
— Тварь вроде тебя только и достойна жить, что в моих испражнениях.
— И что дальше? — поинтересовался я. — Мы можем подождать, пока спадет вода, а вам не терпится. Погубите весь остров, а сами куда денетесь?
Они заколебались.
Прежде чем их ярость могла разгореться с новой силой, я добавил:
— Кроме того, вы оба давали клятву перемирия. Так что ни вражды, ни дуэлей быть не должно. Со всеми разногласиями обращайтесь ко мне! Итак, в чем проблема?
Оба заговорили одновременно, как дети:
— Этот навозный жук даже не знает, как делать самые простые...
— Стоп! Прекратите! — я повернулся к Орбуру.
— Ты понял, из-за чего весь этот сыр-бор разгорелся?
Он кивнул.
— Оба они пустоголовые.
Волшебники уставились на него, готовые разразиться новыми проклятиями, но на сей раз уже в его адрес. Но Орбур не испугался. Он невозмутимо продолжал:
— Мы с Вилвилом поняли, чего хочет Пурпурный. Если он немного помолчит, то мы практически уже можем рискнуть приступить к изготовлению рамы для машины. Но мы ничего не сможем сделать, если будем торчать здесь, пялиться на рисунки Пурпурного и пытаться что-либо втолковать Шуге.
— Но рисунки, — не сдавался Пурпурный. — Они необходимы вам для того, чтобы построить летающую машину.
— Прекрасно, — ответил Вилвил, — рисуй их на здоровье, когда мы кончим. Тогда машина будет у тебя в качестве образца, который можно срисовать.
— Но... так не годится! — завопил Пурпурный.
Я поглядел на Шугу. Линии казались черными на коричневом фоне. Даже со своим устройством для глаз, зрение Пурпурного оказалось не особенно хорошим.
— Я не вижу, почему они так важны, — заметил я.
— Но это... Понимаешь, мы вначале рисуем машину, а потом ее строим.
— Значит, это часть заклинания? — спросил я.
