Начиная с XVI века, шерпы заселили территорию, которую теперь занимают, тремя волнами с промежутком в несколько столетий. Они пришли из восточной части Тибета, теперь провинции Кхам, откуда, очевидно, были вытеснены воинственными племенами пришельцев, частично европейского происхождения. Те 'новейшие' кхампы - крутые ребята Тибета, которые до сих пор сопротивляются безжалостной китайской армии; говорят, что половина из них - разбойники, половина - святые. Здесь, в гималайских долинах, укрытых за надёжными стенами гор, шерпы сохранили очень земные практики, которые в Тибете были уже почти забыты. Большой популярностью пользовались длящиеся по неделе празднества, с выпивкой, музыкой и религиозными танцами днём и ночью.
Эти празднества - не просто кутёж. Они удаляют агрессивность и стирают все грани, разобщающие людей. Руководящие празднеством ламы направляют пробуждённые энергии, и благодаря их искусству шерпы испытывают чувство подлинного единения, которое способствует миролюбию и сплочённости этого деятельного народа. Ламы принадлежат к 'старой' школе тибетского буддизма, а также к линии Кармапы, и у многих из них есть женщины. Будучи сильными учителями, они могут наслаждаться мирским счастьем, но не находятся при этом в его власти.
В Джамбези все знали о том, что Тучи Ринпоче снова уединился на полгода; что он медитирует, чтобы трансформировать негативное в этом опасном мире. Люди здесь живут под сенью 'Прибежища'. Это означает уверенность в том, что есть абсолютная цель - полное Просветление, достижение Состояния Будд; путь к нему - учение Будды или Дхарма; и что они могут доверять своим друзьям на пути (Сангхе). Если мы хотим использовать действенные методы для получения быстрейших результатов, то нам нужно также Прибежище в Ламе, учителе. Он (она) является источником доверия, духовной силы и активности.
Именно эта уверенность в абсолютном Прибежище воодушевляет не только шерпов, которые, в общем, не жалуются на жизнь, но и беднейших тибетских беженцев. Теперь и растущее число практикующих людей Запада проявляет то качество непоколебимости, которое говорит об общем здоровье ума. Это интуитивная теплота, которая появляется, когда ум более не скован чувствами ожидания или страха. Когда его спонтанная энергия не связана жёсткими конфронтациями 'или-или' и есть способность наблюдать мир с позиции 'и то, и другое', вышеупомянутое качество возникает само собой.
Здешние дома, построенные из серых, грубо отёсанных камней и деревянных досок, были величественны и гостеприимны. В каждом доме имелась специальная комната для Будд, которая обычно использовалась только для практики, в остальное же время пустовала. При них часто были дворы для ритуальных танцев, окружённые грубо сколоченными деревянными заборами, заметно отличающимися от образцов изящной резной работы долины Катманду. На алтарях стояли статуи, созданные сотни лет назад; их, как и многие свитки, встречавшиеся нам по дороге, явно сделали не в городе, а в деревне. Об этом свидетельствовало то, что, несмотря на передаваемые издревле наставления, их руки и глаза были непропорционально велики, и чрезвычайно длинными были туловища.
Входишь в Джамбези и выходишь из него между ступами, и всё пронизывает сила Гуру Ринпоче - полностью совершенного йогина, который принёс буддизм в Тибет. Этот 'Драгоценный Учитель', которого называют также Падмасамбхава или Пема Джунгне, 'Родившийся в Лотосе', был держателем высочайших посвящений тантрического буддизма. Придя из той местности, которая сегодня является Афганистаном, около 741 года, он принёс в Тибет знание об абсолютном Просветлении за рамками эго, а также многочисленные методы Алмазного Пути для обретения этого состояния. Он доверил своё наследие одной из своих главных жён, но вскоре после его ухода шаманы стали разрушать буддизм по всей стране, и сегодня от его поучений осталось не многое, помимо различных 'скрытых сокровищ'. Их могут добывать только ламы-немонахи, и эти поучения всегда обнаруживаются, когда они полезны для духа времени. Три 'старые' школы буддизма, или школы 'красных шапок', считают его поучения подлинными, тогда как школа 'жёлтых шапок' - 'добродетельная' школа Гелугпа, которая управляла Тибетом, - их не признаёт.
Через несколько дней вместе с семью или восемью нашими друзьями мы отправились в путешествие по стране шерпов. Двигаясь на средней высоте 3000 метров, мы планировали совершить большой круг по их центральным областям, посещая все важные места и монастыри. Единственное, что мы пропустили, это знаменитые Тангбоче и Пангбоче, опорные пункты для подъёма на Эверест. Две стартующие экспедиции, австралийская и японская, уничтожили все съестные припасы в округе, и цены подскочили так, что оставалось только смеяться.
Мы оставили позади нижнюю дорогу, проходящую мимо самой большой в городе ступы, перешли по скользким деревянным доскам поток слева и начали восхождение по склону. Тропа вилась через нехоженые леса, и с каждым её поворотом нам открывались всё новые пейзажи, от красоты которых замирало сердце. Всюду, куда ни глянь, вдалеке и вблизи, находилось что-нибудь приятное для глаза.
В большинство домов нас приглашали зайти и угощали. Нас расспрашивали о новостях, все наши вещи трогали и обсуждали. Почти на каждой остановке мы могли как минимум пять раз продать наши подстилки из пенопласта и, по крайней мере, по разу -всё остальное. Реликвии, данные нам Кармапой, они тут же прикладывали к головам, чтобы перевести в себя их энергию. Они спрашивали, где он сейчас, и то один, то другой с гордостью рассказывал, что его дядя или тётя видели Чёрную Корону в Катманду и получили благословение Кармапы. Кулинарные радости своим обилием не радовали. Основная пища шерпов - картофель, который они кидают в тлеющие угли в очаге, достают руками и едят, или жареная ячменная мука, которую они смешивают с чаем, получая своеобразную пасту, называемую «цампа». Сейчас многие тибетцы питаются пшеницей, кукурузой или даже соевыми бобами, но цампа, их главный продукт, - это то, что прежде всего ассоциируется у нас с их культурой; говорят, что Тибет - это страна, где верят в лам и едят цампу.
Иногда бывает и йогурт, а если в округе есть мусульмане, убивающие животных, или если те падают и умирают сами, то шерпы едят и мясо. Овощами их можно испугать! Многие тибетцы не были знакомы с подобными субстанциями, пока не оказались в изгнании; многие и по сей день думают, что зелёные вещи - это только для коров.
Есть несколько способов приготовления цампы; вот один из наиболее распространённых. Зёрна бросают в котёл с горячим песком и всё это помешивают, до тех пор пока зёрна не начнут трескаться. Потом песок отсеивают, а зёрна кладут в мешок и танцуют на нём, пока не отстанет шелуха. В конце всё это подбрасывают на ветру, и то, что остаётся, перемалывают в мелкую муку.
У 'чая', который пьётся в неимоверных количествах, плохая репутация, главным образом из-за тех ассоциаций, которые это слово вызывает у западных людей. Для тибетцев это суп из молока, масла и соли, с небольшим количеством низкосортного чая, необходимым для того, чтобы пробился вкус, и важным эффектом от него является отложение, особенно на груди этих горцев, слоя жира, защищающего организм от резких ветров и холода. Пить это как чай в пять часов - ужасно, но как суп - не так уж плохо. Также и утверждение многих путеводителей, что масло всегда прогорклое, неверно. Шерпы, без сомнения, предпочитают свежее масло, но людям, еле сводящим концы с концами, приходится довольствоваться тем, что они могут достать. Однако, отведав эту субстанцию несколькими днями позже, мы поняли, что это незабываемо.
Во время этих путешествий нам очень недоставало одного простого приспособления, которое очеловечило бы любое жилище - дымохода. Всякий раз, когда мы заходили в дом, через какие-нибудь несколько минут наши глаза начинали слезиться, и мы не знали, как примоститься подальше от открытого очага. Дым выходит только через дыру в крыше, которую тибетцы проделывают, отодвигая дранку, в зависимости от силы и направления ветра. Система явно не функционирует. Также похоже, что в дереве, которое они жгут, содержится слишком много кислоты. Даже когда не видно дыма, глаза всё равно слезятся.
Хотя мы, западные люди, не переставая тёрли глаза, шерпы, казалось, не чувствовали никакого неудобства. Также и в другом они были не особенно привередливы: голыми руками доставали из огня раскалённые угли и носили медные котлы без ручек с кипящей водой. Поражало то, что и образ их жизни, и телосложение, и строение лиц не отличались индивидуальностью или чувственностью, хотя спектр повседневных ощущений у них, видимо, разнообразнее, чем у современного человека в его уютненьких 'потребительских' ситуациях. Они производили впечатление выросших из скалы, а немногие люди 'современного' типа, как тот наш друг-монах, который умел передразнивать конторских работников, явно составляли меньшинство.
Здесь, как и везде в Непале, у меня пытались купить мой нож гуркхов, который я носил на поясе, и мне
