Когда присутствуют эти мешающие чувства, то вредные мысли, слова и действия появляются сами собой и приводят к неизбежным результатам: страданию и неудовлетворённости существ. Это тот хаос, который большинство не может контролировать или отбросить, который воспринимается как 'жизнь', на каком бы уровне существования она ни происходила. Используя практические примеры, Калу Ринпоче показывал, что двойственность даёт о себе знать на каждом из шести обусловленных уровней, даже на уровне высших богов.
'Только одно состояние, - настойчиво повторял он, - вечно и совершенно: Состояние Будд'. Только одна цель, учил он нас, действительно стоит усилий! Это достижение такого уровня, на котором омрачённость исчезает, а сила и желание работать для других достигают полной зрелости.
Завершив этот недельный экскурс в тупики обусловленного существования, Калу Ринпоче переключился на объяснение того, какую редкую удачу представляет собой наше теперешнее рождение, если среди бесчисленных существ, наполняющих вселенные, именно мы получили драгоценную возможность практиковать учение Будды и достичь Освобождения.
'Восемнадцать условий сложились вместе, чтобы возникла эта ситуация, - говорил он. - Нужно было избежать восьми 'беспокойных' видов существования, получить пять условий от других и пять - от самих себя'. Он перечислил их все и продолжил: 'Все они действуют здесь и сейчас и дают вам уникальную благоприятную возможность'.
Удаление завес неведения и мешающих эмоций стало чем-то очень близким и нужным под его руководством, чем-то, что мы реально могли осуществить.
Совершенство, которое он описывал, было не мечтой, а истинной, неизменной сутью ума, неотделимой от нас. Подчёркивая реальность совершенства, он вдохновлял даже самых ленивых членов группы.
Следующие поучения, о непостоянстве, показали неотложность практики. Ринпоче объяснял преходящую природу всех вещей, неизбежность смерти и краткость жизни, напоминая нам о многих знаках изменения и увядания повсюду. 'В этой жизни вы имеете возможность найти то, что не исчезает и не умирает, - вашу собственную Будда-природу, - говорил он. - Это драгоценная возможность, но жизнь коротка. Если вы не воспользуетесь ею теперь, сколько ещё жизней вы проведёте в боли и запутанности, не будучи в состоянии помочь другим и себе, пока снова не встретитесь с условиями, которые дают шанс освобождения?'
Даже с нашим возобновившимся доверием к поучениям, нам с Ханной поистине трудно было найти правильное отношение к феномену страдания. Мой ум определяет боль и расстройство как ошибочные программы и отфильтровывает их. И похоже, что никто их сонадской группы слушателей не понимал, что эти поучения основываются на уровне Будды. Поскольку они преподносились в традиционной манере, мы мало задумывались об этом. Мы с Ханной были самыми счастливыми из всех, кого знали; всё виделось нам значительным и волнующим, и на практику нас подвигал не кнут сзади, но неизменно увеличивающаяся в размерах морковка впереди. Намного более эффективным стимулом для нас послужила бы информация о том, что даже высшие и наиболее радостные состояния, известные нам, являются лишь слабой тенью безграничного блаженства, связанного с полным просветлением.
Но с таким преподнесением пришлось подождать до тех пор, пока я сам не начал давать эти поучения. Калу Ринпоче закончил тему следующим образом: 'Обусловленному существованию присущи три вида страдания:
Страдание страдания - состояние, когда накопившаяся больстановится невыносимой.
Страдание перемен: всё, что появляется, когда-нибудь исчезнет.
Неуловимое страдание неведения - незнание того, что происходит на самом деле. Только Состояние Будды совершенносвободно от этих изъянов'.
Глава двенадцатая
Кармапа даёт добро
В
Криз-хаусе наши американские соседи Сью и Ричард часами занимались практикой, напоминающей некую странную гимнастику. Они касались макушки, горла и груди сложенными руками, как мы научились делать во время принятия прибежища, но вместо того, чтобы коснуться лбом земли, они скользили на руках вперёд, пока их тела не оказывались полностью распростёртыми на полу. Совершенно не отдыхая, они опять поднимались, делая всё это много раз. Канадец по имени Кен драматически выполнял простирания во время пудж в монастырском зале, другие - дома. То ли мы не знали, как правильно спросить, то ли наступили на ногу некоторым преданным ученикам ламы своей непреклонной своей приверженностью Кармапе (а может быть, вызывающим поведением по отношению к Ринпоче в начале), - так или иначе, казалось, что все слишком поглощены своей практикой, чтобы рассказывать другим о том, чем занимаются. Получить информацию было трудно. Скоро мы забыли про это, хотя меня интриговал атлетический аспект. Только по окончании лекций о страдании Калу Ринпоче перешёл к объяснению этого специального вида гимнастики, которым занимались остальные.
Очевидно, 100 000 таких 'простираний' были первым из четырёх оснований практики. Мастера подлинного буддизма Алмазного Пути в Тибете всегда утверждали, что успех с такими простыми видами медитативной практики, как шинэ и лхагтонг (шаматха и випашьяна), а также действительно передовыми 'тантрическими' медитациями в значительной степени зависит от такой подготовки. Истинные результаты приходят только после интенсивного накопления положительного багажа впечатлений и мудрости, - и то и другое достигается этими предварительными упражнениями.
Эффективно устраняя гордыню, простирания ещё оказывают очень сильное влияние на тело, речь и ум, выпрямляя энергетический канал в середине тела и обращая нас к просветлению. 'Сто тысяч простираний - это первый решающий шаг на пути к просветлению', - часто повторял Калу Ринпоче. Хотя учителя говорят «сто тысяч» или «бум» по-тибетски, на самом деле необходимо сделать. Ханна была готова начать тут же, но моя гордыня почуяла опасность и быстро нашла лазейку: если бы нам надо было их делать, Кармапа уже сказал бы нам. А уж если начинать, то надо довести дело до конца. Лучше делать 'настоящую', сидячую медитацию, пока мы опять не будем с Кармапой. Это был удобный способ избежать простираний. Даже если бы мы делали по тысяче в день, это заняло бы три месяца, а мы определённо не собирались задерживаться в скучной Сонаде так долго. Мы по-прежнему оставались полностью настроенными на Кармапу. Хотя мы были счастливы иметь такого учителя, как Калу Ринпоче, и чувствовали, как наша благодарность ему растёт с каждым днём, всё же оставались целые пласты доверия, открытые только Кармане, великому смеющемуся Будде в наших сердцах.
Но нелегко видеть, как другие делают простирания, и не попробовать самому. И вот однажды, движимый в основном любопытством, я расчистил несколько досок деревянного пола в нашей комнате. Положив спальный мешок для защиты колен, диванную подушку под живот и взяв пару старых носков, чтобы скользить на руках, я хорошенько оттянулся. Решив, что просто попробую, я не хотел никому говорить об этом. Но чувство я пережил особенное, настоящий подъём. Когда в 17 лет я ездил в Соединённые Штаты по программе обмена для игры в американский футбол, отбор мяча с лёту всегда доставлял мне большое удовольствие, и здесь я обнаружил то же чувство скорости. Однонаправленность движений захватывала, и я, вероятно, сделал 500-600 без остановки. Это было всё, что я хотел знать об их эффекте. Единственным напоминанием осталась боль в мышцах живота, и я определил простираниям место на складе сознания среди экзотических видов спорта.
Однако, когда мы пришли на следующее занятие, Калу Ринпоче с наимилейшей улыбкой сказал: 'Это хорошо, что ты начал делать простирания. Они - очень важная помощь для удаления негативных впечатлений в теле, речи и уме'. Он высоко отозвался обо мне, и присутствовавшие при этом тибетцы подхватили и стали в один голос расхваливать 100 000 простираний. Мне стало неловко. Это был бы явньщ саботаж - заявить перед нашей подающей надежды группой, что моё начало было всего лишь экспериментом и я, вообще-то, не собираюсь продолжать. Это могло остановить и остальных в их практике и нанести вред работе Ринпоче. Выхода не было. Нас мастерски надули, и вот мы с Ханной начали делать по 200 простираний три раза в день, что оставляло нам достаточно времени на многие другие вещи - такие, как осмотр интересных подножий холмов между Непалом, Бутаном и границей Сиккима.
