они считались людьми, «привычными к мореходству».
В 1744 году французский путешественник Шарльвуа писал о племени так называемых лабрадорских эскимосов, у которых в противоположность всем прочим эскимосам, отличающимся черными волосами и скудной растительностью на лице, была густая борода и нередко белокурые волосы и белая кожа. Но достоверных сведений о них удалось собрать очень мало.
В 1828–1831 гг. датский исследователь Гро обнаружил белых эскимосов в малонаселенной восточной Гренландии, которой всемерно избегали древние норманны. Спустя восемьдесят лет американский генерал Э. Грили обнаружил на западе Гудзонова залива представителей племени, происшедшего от смешения белых с эскимосами. Кроме того, в разные времена «белых» эскимосов встречали или слышали о них:
1821 г. — сэр Эдвард Парри (на побережье бухты Лион); доктор Александр Фишер, хирург экспедиции Парри; сэр Джон Франклин (близ устья реки Коппермайн).
1824 г. — капитан Дж. Ф. Лион (около мыса Пембрук на о. Саутгемптон).
1825–1827 гг. — сэр Джон Франклин (в районе мыса Батерст).
1833 г. — капитан Джон Росс (во время его путешествия по Бэк-Ривер).
1837 г. — Томас Симпсон (к западу от реки Маккензи).
1838 г. — Джон Дез (в низовьях реки Коппермайн) и Томас Симпсон (близ устья реки Коппермайн).
1848 г. — доктор Ричардсон (во время его путешествия на лодках через Землю Руперта).
1851–1852 гг. — капитан Р Колинсон (в Уолкер-Бей, пролив Принца Альберта).
1865 и 1868 гг. — Пер Эмиль Петито (в районах мыса Батерст и Форт-Макферсон на Пил-Ривер).
Из этих сообщений видно, что группы белых эскимосов встречаются практически повсеместно на островах Канадского Арктического архипелага, прилегающей к нему части материка и в Гренландии. Неясно, правда, количество этих групп — речь может идти в действительности о двух-трех кочующих племенах. Не исключена и возможность того, что причиной появления некоторых таких смешанных групп могли стать белые моряки, потерпевшие кораблекрушение в течение последних столетий. Но в случае с загадочными туннитами речь идет о целом народе! В эскимосских сказаниях ясно говорится о том, что тунниты пришли с севера, то есть из Гренландии. Тут исключается всякая возможность того, что какие-то потерпевшие кораблекрушение европейцы нового времени случайно попали на остров и, будучи не в состоянии вернуться на родину, стали причиной несомненного смешения рас. В эти малодоступные воды никогда не могли случайно попасть какие-либо корабли. Между тем Стефанссон особенно подчеркивал, что «не только светлый цвет волос жителей Виктории создает впечатление, что мы имеем дело с европейцами, но и форма головы, как это выяснилось при измерении взрослых мужчин».
Область распространения «белых эскимосов»
Дотошный, как и большинство этнологов того времени, Стефанссон предпринял все, чтобы выяснить происхождение этих людей. В одном из своих писем он пишет об обнаруженном им лингвистическом сходстве исландского языка и языка белых инуитов и делает вывод: это говорит о возможной связи последних с тремя тысячами исчезнувших в XV веке гренландских колонистов. По мнению Стефанссона, остатки гренландцев ушли на запад, где постепенно смешались с эскимосским населением. Расстояние между Гренландией и Землей Виктории действительно настолько коротко, что не было никакой практической трудности для перемещения норманнов в эту область. То, что немногочисленные колонисты очень скоро оказались перед необходимостью расового смешения, не подлежит сомнению — в противном случае им пришлось бы заключать браки с близкими родственниками, что неминуемо привело бы к быстрому вырождению и без того деградировавшей группы.
Мнение о «переходе гренландцев к эскимосам» высказал еще на рубеже XIX–XX веков Ф. Нансен. По всей видимости, этот процесс протекал постепенно, и начался еще в XIV веке. Во всяком случае, исландский хронист Гисле Оддсон в 1342 году сообщал, что «жители Гренландии по доброй воле отпали от истинной веры и христианской религии и после того, как отказались от всех праведных обычаев и истинных добродетелей, обратились к народам Америки».[44]
В 1913 году Стефанссон вновь отправляется на Север. В 1913–1918 годах он во главе большой междисциплинарной научной экспедиции работал в Канадской Арктике. Побывал он в заливе Коронации и на острове Виктория, где снова встретился с «медными людьми». Новые полученные им данные лишь укрепили его предположения, хотя от некоторых своих прежних взглядов ему пришлось отказаться, по крайней мере, в отношении цвета глаз «белых эскимосов» и широты распространения европеоидных черт у местного населения. В письме к известному американскому историку X. Холаццу от 25 февраля 1920 года. Стефанссон писал: «В этой местности я обнаружил среди 200 человек 15 или более с глазами, которые были явно светлее, чем коричневые, типичные для эскимосов. У некоторых глаза были зеленовато-серые. Но голубых и серо-голубых глаз, насколько мне известно, у них не встречается». Вместе с тем Стефанссон настаивал на том, что это племя, «несомненно, произошло от смешения эскимосов с североевропейцами», и в качестве одного из доказательств приводил «совсем европейскую форму головы» белых эскимосов.
В то время как критики обвиняли Стефанссона в вульгарной погоне за сенсацией, другие восприняли его гипотезу с большим интересом. Один из самых авторитетных американских антропологов У. Ховгард писал:
«Широкое распространение типичных признаков европейской расы среди этих племен, очевидно, указывает на то, что смешение произошло в давнее время, а стойкость его последствий позволяет сделать вывод, что в нем принимали участие как европейские женщины, так и европейские мужчины. Однако после Колумба, насколько нам известно, не было такого общения между[45] эскимосами и европейцами, которым можно было бы объяснить так далеко зашедшее смешение. Поэтому единственным, но, безусловно, самым убедительным объяснением фактов, установленных Стефанссоном, может быть то, что белокурые эскимосы происходят от гренландских норманнов».[46]
В 1921 году на Север отправилась Пятая Тулеская экспедиция знаменитого датчанина Кнуда Расмуссена (1879–1933). На нартах с собачьими упряжками Расмуссен пересек всю Американскую Арктику. Естественно, что его интересовала и тайна загадочных «медных людей». В 1922 году в северной части Гудзонова залива на берегу бухты Репалс у Науяна экспедиция Расмуссена обнаружила и раскопала остатки древнего поселения, которое эскимосская традиция связывала с таинственными туннитами. Археолог Торкель Маггиассен, участник экспедиции, писал впоследствии: «Когда мы расспрашивали эскимосов о старых руинах, они рассказывали, что это дело рук туннитов, чужого народа, ушедшего из страны на север, между тем как они сами пришли на побережье из глубины страны. Туннитов пришло немного, это были сильные люди; мужчины носили штаны из медвежьей шкуры, а женщины — очень высокие сапоги».
Экспедиция Расмуссена побывала и на Земле Виктории, у белых эскимосов, обнаруженных Стефанссоном. Загадочных людей изучал антрополог Даймонд Дженнесс. Выводы Расмуссена и Дженнесса были не в пользу Стефанссона: они заключили, что необычный цвет волос и глаз «медных людей» следует объяснять скорее генетической мутацией, европейским влиянием.
«Я допускаю, — писал Кнуд Расмуссен, — что среди «медных эскимосов» имеется некоторое число удивительных типов, которые отличаются от обычных эскимосов, хота это не подразумевает, что имеется какое бы то ни было их сходство с европейцами. Но на основе этого факта едва ли возможно построить гипотезу о том, что это потомки норманнов». В то же время Расмуссен признает, что нет оснований связывать европеоидные черты «медных эскимосов» с пропавшими членами экспедиции Франклина и других мореплавателей последних столетий: совершенно невероятно, чтобы taKoe смешивание могло произойти за одно или даже два-три поколения.
По мнению Расмуссена, пропавшие в XV веке гренландские колонисты не могли проникнуть так далеко на север: норманны действительно были отличными мореходами, но для того, чтобы перебраться на остров Виктории, им требовались скорее сани, а не корабли. Между тем норманны были плохо приспособлены к «культуре зимнего типа». Северная граница проникновения норманнов в Канадскую Арктику может быть прослежена по находкам рунических камней в Упернивике и руинам каменных построек в проливе Джонса, найденных О. Свердрупом; некоторые промысловики, возможно, достигали залива Мелвилл. Все области, которые осваивали норманны, были субарктическими, и нет никаких доказательств тому, что они восприняли у северных эскимосов традицию использования саней. А без знания методов арктических путешествий «короткое» расстояние от Гренландии до Земли Виктории становится, увы, слишком большим, и судьба многих более поздних экспедиций, искавших Северо-Западный проход, наглядно демонстрирует это.
Наконец, антропологические исследования Д. Дженнеса показали, что разговоры о присутствии европеоидных признаков у «медных людей» следует считать преувеличением. «Эскимосы-блондины» с серыми, зачастую даже голубыми глазами и удивительно густыми бородами действительно встречаются среди жителей острова Виктория, как и среди обитателей Земли Короля Уильяма и Грейт-Фишривер. Однако все измерения черепов показали, что это — явно эскимосы, без малейших примесей другой расы. На основании этого Расмуссен и Дженнесс пришли к выводу, что тип эскимоса-блондина — результат биологических условий, патология, случайная мутация, противоречащая любому правилу.
Этот вывод фактически дискредитировал профессионализм Стефанссона как антрополога, но, при ближайшем рассмотрении, сам оказался далеко не бесспорен. Ряд ученых отказался принять заключения Расмуссена и Дженнесса и поставил под сомнение научность методов Дженнесса и точность его наблюдений. Эти дискуссии продолжаются и по сей день, и единственное, в чем сходятся стороны — это то, что сама антропология эскимосов является предметом малоисследованным и содержащим много спорных моментов (есть надежда, что современные изучения генетического дрейфа прояснят их). Тем более спорными представляются выводы, сделанные для очень маленькой — всего 200 человек — группы. И даже если первоначальные выводы Стефанссона можно поставить под вопрос, то трудно отклонить сообщения о белых эскимосах, с которым сталкивались ранние арктические исследователи.
Новые данные, полученные в последующие годы, не только восстановили доверие к гипотезе Стефанссона, но и придали ей новое измерение. Сейчас уже высказываются предположения о том, что процесс смешивания скандинавов с эскимосами мог начаться гораздо раньше — уже в конце I тысячелетия, практически одновременно с появлением в Гренландии Эйрика Рыжего и его дружины.
Конец I тысячелетия был примечателен не только приходом викингов на западное побережье Гренландии. Приблизительно в это время загадочно исчезли арктические народы так называемой культуры Дорсет, которых иногда называют палеоэскимосами. Вместо них север Канады и Гренландии начали заселять народы культуры Туле — «неоэскимосы», предки современных эскимосов. Согласно господствующему сегодня в науке мнению, эти охотники на китов пришли с Аляски, переместившись через Арктический Архипелаг в область Гудзонова залива, а оттуда далее на восток и север — к Баффиновой Земле, острову Девон, восточному побережью острова Эллсмир, в конечном счёте достигнув Туле на северо-западном побережье Гренландии. Вероятно, здесь и произошла первая встреча инуитов с европейцами.
В 1919–1927 годах исследователи вели горячий спор по поводу происхождения так называемого наскального искусства плато Колумбия. Одни приписывали его авторство индейцам, другие — эскимосам-инуитам. Однако в этом хоре голосов выделялся голос профессора Олафа Опсьйона, который энергично утверждал, что петроглифы плато Колумбия представляют собой скандинавские руны, свидетельствующие о проникновении сюда норманнов около 1000 года. Эта проблема так и осталась спорной, как и вопрос о поселениях викингов в заливе Унгава и на острове Саутгемптон, активно обсуждавшийся в 1950-х годах. Единственным полностью достоверным фактом существования норманнских колоний в Америке сегодня является поселение Ланс-о-Мидоуз, раскопанное в 1960-х годах Хельге Ингстадом на северной оконечности Ньюфаундленда, недалеко от залива Унгава.
Вряд ли норманны, обосновавшись в Ньюфаундленде, отказались от попыток исследовать промысловый потенциал полуострова Лабрадор и залива Унгава. Охота на морских животных и добыча пушнины являлись одной из главных статей дохода гренландской колонии, и с этой точки зрения поселение в Ланс-о-Мидоуз следует рассматривать как промысловую факторию. А что мешало норманнам устанавливать такие фактории в других местах восточного побережья Канады? Эти маленькие полупостоянные поселения, вероятно, стали местами постоянных контактов европейцев с эскимосами.
В 1980-х годах археолог Патрисия Сазерленд нашла на стоянке Нангавик (север Баффиновой Земли) фрагменты шерстяной пряжи и обломки древесины со следами работы пилой. Несколько позднее ей удалось найти пряжу еще в трех местах на Баффиновой Земле, более чем в тысяче километрах к югу от Нангавика. Подобные находки были сделаны и на севере Лабрадора. Все эти участки относятся к Дорсетской культуре палеоэскимосов, населявших Арктику до прихода инуитов на рубеже X–XI веков. Но ни палеоэскимосы, ни инуиты не пряли пряжу и не знали пилы. Эти технологии характерны скорее для средневековой Европы, в том числе и для скандинавов.
